Семья из Чемуртайского караула, оставившая след глубокий в истории государства российского…

О семье  переводчика Парфения Яковлевича и Акулины Ивановны Шишмаревых и их детях Генеральном консуле Якове Парфеньевиче, коменданте Сахалина Алексее Парфеньевиче ,  городском Голове г.Кяхты Иннокентие Парфеньевиче, консуле Михаиле Парфеньевиче Шишмаревых и других)

Дела на благо госуларства

Удивительно необычна история  одной семьи из нашего Чемуртайского караула (ныне село  Петропавловка Джидинского района Республика Бурятия) ), которая соединила в начале 19 века в счастливом браке   русского пограничного казака и крестьянку- красавицу, вышедшей  из  селенгинского   рода сартулов. Начну с того, что  я  познакомился с  информацией о известном Генеральном консуле России Я.П. Шишмаревым в Урге, в марте 2009 года на сайте http://www.predistoria.org/index.php в сообщении Л.И. Новиненко (урожденной Шишмаревой) на сайте www.predistoria.org .

Несколько позже, через месяц, в  марте 2009 года я  занимался в Национальном архиве Республики Бурятии (НАРБ)  поисками   документов  по нашему  пограничному Чемуртайскому караулу, что был образован в 1768 году на  реке Джида. Там и встретилось  неожиданно  имя  приезжего сотника ЗКВ  Парфения Яковлевича Шишмарева  среди списка односельчан и своих родственников в 1832 году.  Сначала я  только отметил, что имя казачьего  сотника  странным образом подходит для отца известного дипломата в царской России  Якова Парфеньевича Шишмарева, хотя и не все соответствовало известным данным историков. Но только тогда, когда получилось  сравнить найденные документы с данными  послужного  списка службы  Парфения  Яковлевича ( представлен в  сообщении Л.И.Новиненко), в котором  я увидел информацию, что он пять лет прослужил в  нашем Чемуртайском карауле и жена его была Акулина Иванова и первый  сын был Яков,  сомнения развеялись.

Это действительно оказались   отец и мать  целой  плеяды  знаменитых в истории России  людей, исследованием жизни которых   занимались несколько профессиональных историков из Иркутска и Новосибирска.Подробным  изучением  деятельности их  старшего сына Якова еще в 1990-х годах занималась историк Иркутского университета Е.М. Даревская, которая сообщала, что в их семье родилось 24 ребенка и из них выжило 13 человек . Но  дело, конечно, не в их количестве, а  в том- какие именно дети выросли. Поэтому, в начале,  считаю очень важным отдать дань глубокого  уважения   этой удивительной женщине, уникальной матери  уникального рода, которой в июне 2012 года исполнится ровно 200 лет. Так кем же был первый сын Парфения и Акулины в течении своей жизни и еще один  немаловажный для нас вопрос- кем были   родители Парфения и Акулины  по происхождению, по архивным документам?  Эти фигуры – с точки зрения истории Забайкалья и Бурятии являются весьма значимыми и крайне интересными, особенно их сыновья.

Во многих публикациях профессиональных историков Иркутского госуниверситета Е.М.Даревской и Н.Е. Единарховой ,   упоминается, что  Парфений Яковлевич Шишмарев  является отцом  известного заслуженного  дипломата  царской России в Монголии, секретаря-помощника  графа Муравьева –Амурского в  середине 19 века при заключении Айгунского договора  по разграничению и  присоединению к России  земель по Амуру. Его брат, поручик    Алексей Парфеньевич, первый  комендант Сахалина, назначенный попечителем  народа айнов,  упоминается  писателем А.П. Чеховым в его воспоминаниях  в книге «Остров Сахалин (из путевых заметок)». И другие дети, Иннокентий-  был городским  Головой  г. Кяхты, Михаил- работал консулом   в Чугучаке и Тяньцзыне, они   тоже известные исторические личности. Дочери Парфения и Акулины   были в браке со многими известными кяхтинскими чиновниками и купцами. Уникальность личности   Генерального консула России в Урге Я.П. Шишмарева, сына простого казака, показана и новосибирским  историком д.и.н. Матхановой Н.П.

Она назвала его сибирским самородком, удостоенным  за заслуги перед Россией аудиенции с братом царя Николая II ( согласно  дипломатического протокола – это был максимально возможный уровень встречи). Матханова  описала  это  в книге « Высшая администрация Восточной Сибири  в  середине 19 века», изданной в  2002 году  и подтвердила это в личной беседе.   В начале своей деятельности переводчик  Яков Парфеньевич  Шишмарев сыграл, как считал граф Муравьев- Амурский,  исключительную роль в переговорах по заключению  Айгунского договора по присоединению к России  земель по Амуру, за что сразу, по заключению договора, был удостоен императором  пожизненного пенсиона  в 500 рублей серебром.   В дальнейшем   Я.П. Шишмарев был  известен как назначенный в  1864 году в  ургинское консульство консулом, сначала  временно  вместо  дипломата Боборыкина, а далее, как   Генеральный консул России в Урге   вплоть до 1911 года. Он  своими усилиями обеспечивал  мирные и добрососедские отношения с Монголией, всемерно организовывал русско-китайскую торговлю и представительство в Монголии  российской культуры, медицины, образования, образовал Ургинскую школу толмачей,   в 1882 году произведен в   действительные  статские советники.

Он многократно награжден  высшими орденами царской  России и иностранных государств (6 высших российских  орденов, два китайских ордена, ордена Франции и Австрии),  потомственный дворянин  за заслуги перед Отечеством, автор трудов о Монголии, сподвижник в организации  многих  известных экспедиций по  Монголии Центральной Азии, Пржевальского, Козлова и других. Следует заметить, что в энциклопедическом издании о Забайкалье изданной в Читинской области  имеется статья о Генеральном консуле России в Урге  Я.П.Шишмареве ( Энциклопедия Забайкалья, т.4., стр .386,  Администрация Читинской области, СО РАН, изд. Наука , Новосибирск, 2006 год). Хотелось бы сейчас  поподробнее  показать  эту  удивительную историю  его возвышения от простого казака до потомственного дворянина, принявшего участия е в судьбоносных событиях в  истории Сибири, Забайкалья и Амурских земель и соседних государств Китая и Монголии. Для этого воспользуемся  более подробными данными, изложенными во вступительной статье к   историка ИГУ , д.и.н.,.Н.Е Единарховой к «Отчету Я.П. Шишмарева  о 25 летней деятельности Ургинского консульства» Иркутск, 2001 годОна писала:«  Об этом человеке писали незаслуженно мало.

Его имя упоминают в дневниках путешественников по Монголии, которые могли лично встречаться с ним, переписывались, пользовались его личной поддержкой. П.К. Козлов, известный русский путешественник, конца 19- начала 20 века, впервые привел некоторые биографические сведения и дал оценку его деятельности в Монголии. С большим почтением отзывались о нем участники Московской Торговой экспедиции 1910 года...»«.И тем не менее, можно сказать, что о Шишмареве почти забыли. А между тем Яков Парфеньевич Шишмарев около 50 лет был русским консулом в Монголии, верой и правдой служил Отечеству. Вероятно, это единственный случай в дипломатической практике, когда один человек в одной и той же стране почти 50 лет состоял в должности консула. Родился Я.П.Шишмарев 14 сентября 1833 года в г.Троицкосавске Забайкальской области. По сведениям родственников, его дед – чистокровный монгол, переселился в Забайкалье, где  и женился на русской казачке. У  отца, П.Я. Шишмарева родилось 24 ребенка, а выжило только 13. Парфений Яковлевич хорошо знал монгольский язык, служил переводчиком при кяхтинском пограничном комиссаре, неоднократно бывал в Урге, сопровождая русских послов и курьеров, был  там хорошо известен, что сыграло свою роль в отправлении состава первого русского консульства в Монголию.Первоначальное образование Яков Шишмарев получил в своем родном городе, окончив русско-монгольскую школу в 1849 году. 

Шестнадцати лет от роду  он поступил на службу и до 1855 года служил в разных местах, включая и канцелярию кяхтинского градоначальника…»«Одновременно со службой Яков продолжал изучение восточных языков, тем более,  что в Кяхте были для того условия. В частности в городе была русско-китайская школа, заведывал  которой и одновременно преподавал маньчжурский и китайский  язык  К.Г. Крымский, командированный в Кяхту – центр русско-китайской торговли, Министерством иностранных дел. Он и стал учителем Я.П.Шишмарева, которого предполагали  назначить в число светских членов Пекинской духовной миссии»«.. На Я.П. Шишмарева обратил внимание  Генерал-Губернатор Восточной Сибири  граф Н.Н Муравьев, одержимый идеей укрепления дальневосточных рубежей и возвращения России Амура, отошедшего по Нерчинскому договору 1686 года Китаю.

Ему удалось убедить в решении этих вопросов правительство и в 1854 году он получил разрешение на осуществление мер по усилению  охраны русско-китайской границы и был уполномочен вести переговоры с китайской стороной о разграничении восточной части границы с Китаем. Для осуществления поставленных  задач Н.Н. Муравьеву нужны были  талантливые, энергичные, преданные делу люди. Он умел их подбирать. Одним из них и стал 22 –летний  Я.П. Шишмарев…..В апреле 1855  года начинается  первый в серии из   широко известных сплавов Н.Н. Муравьева , в котором принимает участие в месте со своим учителем  К.Г. Крымским  и Я.П. Шишмарев. Вернувшись с Амура в Иркутск, Я.П. Шишмарев получает место переводчика с китайского и маньчжурских языков при Генерал-Губернаторе Восточной Сибири»«..Первое свидание делегаций состоялось 10 мая 1858 года. … , переговоры обещали быть долгими и тяжелыми. Китайские дипломаты использовали весть арсенал своей дипломатии, стремясь убедить русскую делегацию в превосходстве Китая над другими странами, в его немеркнущей славе.

В тоже время был совершенно очевиден страх перед возможным, с их точки зрения, союзом России  и Англии  в Китае, переживавшим тяжелый этап второй «опиумной « войны. Поэтому и русская делегация вынуждена была прибегать разного рода хитростям , как например «болезнь» Муравьева или разговор в нетерпящих возражения тонах, что, в конце концов, позволило 16 мая 1858 года  подписать русско-китайский договор, получивший название Айгунского. Этот договор вернул России левый берег  реки Амур…»«.. Переговоры в Айгуни стали для  Я.П.Шишмарева прекрасной школой, а его усердие, профессионализм, убежденность в правоте своего дела, убедили Муравьева в правильности сделанного выбора. В письме на имя министра иностранных дел России А.М. Горчакова от 18 мая 1958 года Муравьев просил ходатайствовать перед императором о представлении  Шишмарева к награждению орденом святого Владимира 4 степени, о назначении ему пожизненной пенсии в 500 рублей серебром в год».Отметим  профессиональную,  исторически очень верную и точную   хронологию  начала службы молодого переводчика и его участия в важных переговорах по Айгунскому договору в данной книге Единарховой  . И тут попутно у меня, как  обычного человека,  возникли  простые и естественные вопросы-1.

Почему именно этому молодому 23-летнему служащему, не имеющему опыта ведения перевода  международных переговоров, были доверены столь важнейшие для России переговоры по Амурскому вопросу?

2. Если роль переводчика Я.П. сводилась лишь к технической части, то как обьяснить столь  значительную награду императора в  500 рублей серебром ежегодного пожизненного! пенсиона сразу с начала службы   и  неоднократную  просьбу  Н.Н. Муравьева  о награждении   орденом Владимира, дающим до1858 года право на  вхождение в дворянское сословие?  Поэтому я решил  показать  особенно  важные акценты, которые помогут  дать ответ на эти  вопросы. Известно, что во время обучения  в русско-монгольской школе ученику Якову давались легко восточные языки. Что же так способствовало  зарождению и развитию этих способностей?

Как  будет показано ниже в разделе о происхождении  и в  связи с  опубликованным  источником о Древе Рода  Шишмаревых «Джида. Петропавловка. История в документах и лицах» ,(А.Шишмарев, Свидетельство о публикации №21202200354 ), Яков и его отец , переводчик Кяхтинского градоначальства, Парфений были потомками старинной династии известных селенгинских служивых, толмачей,  Григория и Петра Шишмаревых. Эти толмачи, по очень вероятной версии, стали также основателями еще и  большой плеяды толмачей и переводчиков  троицкосавских  Шишмаревых (7  человек) на кяхтинской таможне в начале 19 века. Об этих Шишмаревых  сообщалось  в диссертации И.В. Переслегиной «История формирования и деятельности Кяхтинской таможни (20-е гг. XVIII - начало 60-х гг. XIX вв.)»   как о  довольно необычном факте.  Таким образом, толмачество, знание  восточных языков было  в семейном клане Шишмаревых древним родовым занятием.  Неудивительно, что Парфений и сам сын его Яков  выбрали для своего будущей специализации  переводческую  деятельность  в  русско-китайских отношениях, для чего сразу после окончания русско-монгольской школы Яков начал  совершенствоваться в маньчжурском и китайском языках, знатоков которых было тогда мало.

Его целеустремленность   заметил начальник кяхтинской канцелярии  градоначальник, д.с.с. Ребиндер, который посчитал его возможности и планы  интересными,  важными  и  счел необходимым, для своевременного обеспечения и развития  этого направления,  и возможным  направить Якова Парфеньевича в число светских членов новой Пекинской миссии. Интересно выглядят основные моменты этого представления , направленном  Председательствующему в Совете Восточной Сибири Генерал-майору Венцелю. ( ГАИО, фонд,24, опись 11/1,дело 19 , 1853 г. )« Переводчик губернский секретарь  Шишмарев   обратился ко  мне с просьбою о назначении  в штат новой Миссии, долженствующей отправиться в будущем 1854 году в Пекин, сына его, служащего в канцелярии моей писцом, Якова  Шишмарева с целью доставить ему возможность изучить основательно монгольский и маньчжурский языки, а также и, по возможности, и китайский язык.

Принимая в соображение:

1.Что из двух переводчиков, ныне состоящих при мне, один для маньчжурского языка  титулярный советник Фролов  уже стар и в болезненном состоянии...

2. Что с убылью Фролова решительно некем будет заменить его, что в Кяхте, и может быть во всей Восточной Сибири не найдется ни одного человека, знающего хорошо письменно маньчжурский язык…

3. Что необходимо озаботиться  заблаговременно для должности переводчиков, людей со специальными знаниями языков, употребительных в отношениях с китайцами, а для того, по доброй воле, едва ли кто-либо согласится пожертвовать собой  при тех ограниченных выгодах, какие представляет и в отношении к содержанию и других служебных преимуществ, должность переводчикаЯ нахожу предложение губернского секретаря Шишмарева весьма благоприятным…., что принесет большую пользу, ибо, не говоря  о том, что Шишмарев монгольский письменный и разговорный  знает уже весьма удовлетворительно, и в маньчжурском языке также значительные успехи  под руководством здешнего учителя китайского училища Крымского; отправление его в Пекин выгодно еще и в том отношении, что  будучи здешним уроженцем, он не будет иметь побуждений к оставлению здешнего края…

Что же касается до способности и нравственности его, то об них я должен отозваться с величайшей похвалой. При сем прилагаю формулярный список и свидетельство выданное ему из русско-монгольской  войсковой школы. Градоначальник,  д.с.с. Ребиндер.»Получив благоприятное мнение из Высшего Совета Восточной Сибири, Яков усилил языковую подготовку, и вместе с отцом начали в 1854-1855 гг. развивать разнообразные связи с китайскими  и монгольскими специалистами в Кяхте. В 1854  году ситуация в области  развития русско-китайских отношений существенно изменилась- Генерал-Губернатор Н.Н.Муравьев получил разрешение на ведение переговоров с китайской стороной  о разграничении восточной части русской границы с Китаем». Перед Муравьевым с начала его службы стоял  остро вопрос об обеспечении переговоров профессиональными переводчиками. Возможно, что Муравьев задумывался над  решением этой   проблемы  и  неслучайно возникла иркутская вакансия для хорошо образованного в восточных науках и языках человека  и  тогда,  из Петербурга  в Иркутск, прибыл  известный ныне выпускник казанского университета Доржи Банзаров.

Как сообщается в его  биографических данных,  Доржи Банзаров в 1850-1855 годах  служил в Иркутске чиновником по особым поручениям  именно при  Генерал-Губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве-Амурском. Возможно, Муравьев рассчитывал на Доржи Банзарова как знатока  восточных языков  и довелось бы  именно ему выполнять столь важные поручения , как чиновника  по особым  поручениям  на переговорах. Но, к сожалению, в 1855 году, в Иркутске, Доржи Банзаров внезапно заболел  и скончался. Возник ощутимый  недостаток  грамотных  переводчиков и Муравьев вынужденно  прибегает к услугам кяхтинских знатоков языков, среди которых самыми подготовленными  были учитель китайского и маньчжурского языка К.Г. Крымский  и его   молодой ученик Яков Шишмарев, уже знакомый Н.Н. Муравьеву. 

А Яков в ожидании выезда в Пекинскую миссию и  помогая  семье материально,  вынужденно работал в нескольких местах,  в частности,  в 1855 году, в  качестве канцелярского служителя  при кяхтинском градоначальнике  Ребиндере и даже, параллельно,  страхового агента  страхового общества «Саламандра». Муравьев вызвал  из Кяхты  и учителя Крымского и его ученика Шишмарева и взял их с собой в первую поездку в Айгун на первую встречу с китайскими представителями.   Результаты первой поездки настолько удовлетворили Муравьева в части квалификации  молодого переводчика, что Н.Н.Муравьев возвратил опытного, но  физически не столь здорового, Крымского, обратно в Кяхту,  а Якову Парфеньевичу  предложил место  в Департаменте в качестве   помощника Столоначальника. Однако первоначальное намерение Муравьева из-за бюрократических проволочек не прошло,  вакансии такой не нашлось и  после ряда согласований и настояний Муравьева  Я.П. Шишмареву  назначили должность переводчика монгольского языка по дипломатической части.

Так, с самого жесткого экзамена на профессиональную пригодность, началась стремительная  дипломатическая карьера  переводчика Я.П.Шишмарева. Переводчик Шишмарев  участвовал в  известных сплавах по Амуру ,  разделяя все трудности походов с достоинством и трудолюбием .За безупречное исполнение своих обязанностей в этот период  Шишмарев был награжден в 28.01.1858 году темной бронзовой медалью на Андреевсой ленте  «В память войны 1853 и 1856 гг», Тем временем шла подготовка к главной встрече  и во  время  Айгунских переговоров переводчику Я.П.Шишмареву  предстояло выдержать  еще более трудные испытания. В литературе существует  довольно распространенная  точка зрения по проведению переговоров, что  китайская делегация  легко  и без особого сопротивления подписала Айгунский договор, главным образом потому, что    Муравьеву и Перовскому удалось перед китайцами логически четко сформулировать позицию и передать  следующих четыре пункта: «….Только великодушию нашего монарха вы обязаны сохранением дружеских отношений с нашей державой, хотя вы неоднократно давали повод действовать по отношению к вам совершенно иначе.

Во-первых, при заключении Нерчинского договора вы поступили недобросовестно; вместо свиты из Пекина для переговоров была выслана целая армия.Во-вторых, вы собирали налоги с жителей неразграниченных мест.В-третьих, вы не приняли нашего официального посланника графа Путятина, отправленного по повелению государя, а такое обычно ведет к разрыву отношений между государствами.В-четвертых, вы сожгли и разграбили нашу факторию в Чугучаке».Эти слова произвели на китайских посланников такое сильное впечатление, а реальность военного решения этого пограничного конфликта была так велика, что они не замедлили подписать новый трактат о границах…»

Однако все-таки, не очень то  верится, что только эти  довольно эмоциональные  доводы склонили обычно высокомерных и крайне неуступчивых китайцев к  подписанию важнейшего для них договора по отделению от  китайского государства огромных земель по Амуру и Уссурийский край. Конечно приведенные   доводы сыграл свою роль, однако  мне  хотелось бы добавить  для понимания особой сложности еще и анализ ситуации, в которой оказалась китайская сторона. Читая книгу  Барсуков И.П." Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам (материалы для биографии)», (книга 1,2. М. 1891. 695 стр. ), невольно поражаешься гениальному предвидению Н.Н. Муравьева в возможности вернуть земли по Амуру России и убежденности ,  что это время пришло и что  именно  сейчас нельзя  было медлить в выходом к океану.

Настойчивость и убежденность его поддержал Император, в то время как граф Нессельроде активно препятствовал этой идее. Еще  до первой войны Китая с Англией Муравьев сформировал  стратегически верное видение ситуации.«.. Вслед за сим, предвидя войну,  действительно возгоревшуюся в прошлом году с Англией и Францией, русское Правительство признало необходимым принять решительные меры к защите приморских берегов Восточного океана и устья р. Амура, почему мне  поручено  было войти по сему предмету в переписку с Китайским Трибуналом, желая с одной стороны, ускорить рассуждение между двумя государствами об окончательном разграничении земель; с другой стороны- не предпринимать защиты в обоюдном владении обретающихся областей без ведома и согласия Китайского правительства ,находясь с оным и желая остаться в самой тесной и искренней дружбе. Но плаванием этим ни в коем случае не нарушены права Китайского государства , потому, что Россия владеет вершинами этой реки, согласно  трактатам, имеет одинаковые с Китаем права на большую ее половину, где она омывает земли неограниченные; наконец защита, для которой было мною, по велению Великого моего Государя, предпринято плавание по Амуру в прошлом и нынешним лете, столь же необходима для безопасности России, сколь полезна  спокойствию северных территорий Китая. ( Стр.  136)

Китайское государство было в 1858 году в состоянии войны с Англией и присоединяющейся к боевым действиям Францией и к тому же  было крайне ослаблено опиумным «вирусом», заразой, проникшей во все уровни экономики, управления и жизни государства. Перед лицом агрессивной Англии, виновницей этой опиумной атаки и находящейся с Китаем в состоянии войны, армия Китая не имела возможности воевать одновременно на всех  фронтах, в том числе и на севере.Муравьев понимая сложившуюся  ситуацию, так сформулировал главные цели переговоров в Айгуне«.. В отношении главной цели настоящих трактаций о границе, т.е. для охранения оной от иностранцев, признание за нами всего приморского берега до р.Тюмень –Ула, за которою уже находятся  Корейские владения, совершенно необходимо для обоюдной пользы обоих государств; ибо не подлежит никакому сомнению, что при первом новом разрыве с Китаем и Англиею, сия последняя непременно безвозвратно займет бухту Посьета, если место не будет положительно принадлежать нам, и оттуда будет иметь прямое влияние на Манджурию через г. Хунь-Чунь ,где имеется удобная дорога во главные Манджурские города- Нингута, Гирин, и внутрь Манджурии, а также на Уссури, а следовательно на самый Амур. (стр 270)

Видно, что китайской стороне приходилось решать сложную, напоминающую  шахматную, задачу- как сохранить силы для войны с Англией на действующих фронтах, защищающих Пекин  и одновременно обезопасить  океанское  побережье Манчжурии, не допустить возникновения там военной  базы Англии. Интересно, что все помыслы и устремления Муравьева и России  также были направлены на выход к этому  океанскому  побережью, именно в этом внимании к  побережью  от Амура до Кореи парадоксально совпадали интересы  России и Китая, на что прямо указывал Н.Н.Муравьев. Китай при этом,   обдумывал и рассчитывал- каким  же образом защитить вотчинные земли манчжурских правителей от нападения Англии с севера.  Если отказать России в подписании Айгунского договора, то, по мнению китайцев, Россия, обьединившись в военном отношении с Англией и Францией,  сама легко взяла бы  военным путем земли по Амуру и незащищенный Уссурийский край.

Китайцы обдумывали, похожий на  шахматный, маневр- не  отдать ли  России, как малую жертву, левый берег Амура и что важно, Уссурийский край , по правую сторону Уссури, вплоть до Кореи, тем самым обеспечив защиту исконных маньчжурских земель российским буфером. И в этих условиях переговоров, для российской делегации было  крайне важно  сформировать для китайской стороны атмосферу  дружественности России  и в тоже время показать действительную   способность реально создать такую защиту и, конечно, сформировать  высокий уровень доверия. Китайская делегация не боялась и не принимала адмирала и графа Путятина, которому были поручены  переговоры в Пекине, а Муравьева уважала и боялась,  поскольку именно   ему был придан  высший уровень представительства от  императора. В этой ситуации непрерывных контактов и быстроизменяющийся  тактики переговоров от неуступчивости китайцев к внезапному переходу российской стороны к жесткой позиции, особая роль  и особое доверие возникали у переводчика, переводившего наши предложения  китайским представителям  «не знающего никакого иного языка, кроме своего». И с этой, несомненно одной из самых сложных задач , молодой переводчик успешно справился. Атмосфера переговоров прекрасно иллюстрирует знаменитая картина художника В.Е. Романова «Айгунский договор»
 
Здесь за столом переговоров представлены руководители   переговоров- с  российской стороны Генерал -Губернатор Н.Н. Муравьев ,с китайской стороны брат  Айгунский главнокомандующий, князь  И Шинь , рядом с ними  у стола, с документами , соответственно российский переводчик Яков Парфеньевич Шишмарев и секретарь  маньчжуров, ротный командир Айжин-дай. Картина явственно  передает уверенность Муравьева в своей позиции. Одновременно автор картины В.Е. Романов в рассказе о создании картины отмечал особую роль переводчика Я.П. Шишмарева  в  ведении переговоров. Так  он писал: «… После Муравьева определяю Шишмареву особо важное место в Айгунских переговорах…»  «..По моему разумению, в картине переводчик Я. П. Шишмарев — основная фигура в композиции и ее действии.

В ней сходятся все нити диалога представителей двух держав. В этой ситуации он — Шишмарев — олицетворение высокого ума, профессионализма, дипломата и эрудита. Н.Н. Муравьев умел не только отбирать людей, но и достойно вознаграждать их за заслуги. Так, Муравьев, по заключению Айгунского договора, учитывая  его уникальность и огромную пользу,   направил записку о награждении  всех участников переговоров.Относительно переводчика Шишмарева НН Муравьев писал в МИД.«…Я же  считаю своею обязанностью покорнейше просить ваше сиятельство об исходотайствовании у Государя Императора ... переводчику манджурского языка дипломатической  моей канцелярии, губернскому секретарю  Шишмареву , ордена св.Владимира 4 степени;  Шишмареву же сверхь того, пожизненный пенсион по пятьсот рублей сер. в год, так как на нем лежал исключительно весь труд перевода и сношений с Китайскими властями, не знающими другого кроме своего языка.

Смею при этом надеяться,  что ваше сиятельство не изволите отказать ходатайством, чтобы чиновники дипломатической моей канцелярии числились по Министерству иностранных дел и носили мундир этого ведомства, который они вполне заслужили..» (стр. 171   ) Ввиду трудности с прохождением награждений и противодействия  российских бюрократов в   поддержку своей просьбы Н.Н.Муравьев еще раз писал в МИД (стр. «…о  Владимире 4 (ст) для  Шишмарева я убедительнейшее прошу вторично; неужели Айгунский трактат на стоит того, чтоб подписавший его сделался дворянином!» (стр. 198)Однако в Правительстве посчитали достаточным  наградить  переводчика Я.П. Шишмарева  в августе 1958 году только орденом Анны 3 степени, и пожизненным пенсионом в 500 рублей серебром в год.  А между тем  дело требовало дальнейших решительных действий по подготовке к  утверждению Айгунского договора с укреплением  позиции России в Пекине по пунктам Айгунского договораДалее Единархова пищет: «. Не менее богатым на события стал для Шишмарева 1859 год. В этом году в Китай была направлена миссия Н.П. Игнатьева, которая и должна была решить  вопрос  окончательного разграничения на Дальнем Востоке, а именно в Уссурийском крае.

В России же была создана пограничная комиссия, во главе с полковником Будогосским, которому предстояло пройти от верховьев Уссури до моря, что должно было привести по мнению Н.Н.Муравьева к « важным и окончательным результатам по предмету разграничения нашего с Китаем» Переводчиком при Будогосском был назначен Я.П. Шишмарев. Экспедиция проделала тяжелейший путь, составила карты и после встречи с Н.Н.Муравьевым Будогосский и Я.П.Шшмарев  были направлены со всеми материалами в Пекин к Н.П.Игнатьеву. Июль- август 1859 года они провели в столице Китая, пытаясь вместе с посланником заставить китайских уполномоченных на переговорах с русскими рассмотреть наш проект границы с Китаем в Уссурийском крае..»Не случайно Муравьев, понимая, как важно развить успех утверждением Айгунского договора  в Пекине, настаивал  на дальнейшей  активизации  деятельности и поощрении исполнителей ответственного  поручения. «.. Имею честь покорнейше просить Ваше сиятельство об исходотайствовании переводчику Шишмареву , находившемуся в пограничной комиссии подполковника Будогосского, ордена св.Владимира  4 ст. в вознаграждение  особенных трудов , понесенных им в этой экспедиции , действия коей должны привести к важным и окончательным результатам , по предмету разграничения нашего с Китаем  рт р.Уссури до моря. Губернский секретарь имеет уже орден св. Анны 3 ст. и состоит при мне переводчиком манджурского языка»( стр.271)

«.. Будогосский прекрасно и быстро исполнил свое важное и трудное дело; я а прошу военного министра о производстве в полковники , а также о награде астронома Усальцева, который отправился обратно в Уссури сухим же путем,; а князя Александра Михайловича  прошу о Владимирском кресте для Шишмарева , который совершал эту экспедицию, с Будогосским  и теперь едет с ним же  в Пекин; - Шишмарев составил себе известность Китае, как вы видели из глупого трибунальского ( китайского- прим.мое) листа; как же ему не иметь русского дворянства?..» (272)«..Нам  необходимо протянуть нашу границу по берегу моря до р.Тюмень-Ула, составляющей границу Манджурии с Кореей,&n