Надо сказать, что не только в Посольске коренные поморы, умевшие трудиться до мозолей на руках, жили за счет рыбы зажиточно. Но были в этой массе и такие, кто вел праздный образ жизни, из них получились хорошие активисты – говоруны, призывавшие уничтожать всех кулаков эксплуататоров. Они решили на сельском Совете положить «твердое задание» на Кыштымовых, в  протоколе №6 от 6 июля 1931 года записали, что их хозяйство «нажито благодаря эксплуатации батрачества»

Настоящие репрессии были еще впереди, когда Кыштымовы заявили, что они не видят необходимости вступать в колхоз. Но грозовые тучи уже сгущались. Под давлением обрушившихся налогов, братья Кыштымовы начали сокращать свое хозяйство. Братья продолжали содержать себя  и давали работу неимущим, привлекая их к сезонным работам  на рыбном промысле.

За  это  они платили исправно государственный налог. Когда наступил роковой 1931 год, по моему селу прошла первая опустошительная волна репрессий имущего населения. Был изгнан  из дома  «с едоками» без средств к существованию Аким Павлович Кыштымов, а на семью  Анны Ивановны с сыновьями положено «твердое задание», - по сути дела узаконенный  грабеж.

Активисты никак не могли смириться с тем,  что у них еще имелись лошади, коровы, свиньи. Но ещё больше их манила сумма 90 тыс. рублей серебром, хранившаяся в Иркутском банке зимним днём 1932 года в Посольск прибыли подводы с группой вооружённых милиционеров. Кыштымову было велено в течение часа собраться в дальнюю дорогу, а именно в заполярный Туруханск.

Кое-как собрали беспомощную Анну Ивановну, сыновей Якова, Василия, Ивана, дочерей Ирину, Ольгу и невестку Валентину (жену Василия) с ещё не достигшим года их сыном. Затем было жуткое зрелище: 8 маленьких детей в возрасте от 2 до 15 лет, почти голых, ибо из имущества взять ничего не разрешали. Тут уж не выдержала душа старшего милиционера: «Куда же я их повезу?», - сказал он и приказал оставить жену Ивана с детьми. Там, в далёком Туруханске от голода и холода умерла старушка Анна Ивановна, её сын Василий и годовалый внук.

Но жизнь оставшихся детей Кыштымовых оказалась не слаще. В родной дом им не разрешили вернуться, поскольку его быстро заняли под сельскую школу. А беспомощные дети скитались по дворам в поисках пропитания, старшие служили в работниках по чужим людям и постоянно их пути – дороги расходились в разные стороны, не получая образования. Кыштымовы до сих пор об этом помнят. Правда, в 1932 или в 1933 гг. на короткое время блеснул в их судьбе светлый лучик.

Не в силах видеть мытарства детей, волостной писарь Дмитрий Данилович Калмынин написал письмо Всесоюзному старосте Калмымнину и собрал подписи 6 сельчан. Видимо, судьба Кыштымовых глубоко взволновала председателя Верховного Совета СССР, что он прислал в сельский Совет распоряжение семью Ивана Алексеевича не трогать, освободить от «твёрдого задания» и восстановить в правах.

Ивана отозвали из ссылки, но дом и имущество не вернули. Местные активисты вновь стали апеллировать к тому, что богатства нажиты были за счёт эксплуатации подневольного труда, что Кыштымовы самовольно захватили в своё время пустующие пахотные и сенокосные угодья и имели рыбную тоню. А тут наступило время массовых репрессий с расстрелами и Кыштымовы были вынуждены покинуть родные места.

С тех пор минуло 60 лет. Умерли Иван и его жена, сын Михаил. Из репрессированных детей в живых остались Галина, Валентина, Анна и Константин, обосновавшиеся в Улан-Удэ; Иван – в Посольске, Мария – в Кабанске. Жизнь их была трудной, много работали на чёрных работах, сейчас  - пенсионеры. Обиды на перегибы с коллективизацией не держат, но до сих пор в душе осталась печаль по разрушенному родовому гнезду.

Сейчас мало что изменилось от когда – то крепкого хозяйства.

Есть много очевидцев печальных дней разрушения дружной работающей семьи. Отыскались документы того времени: «Кулацкий фонд», с не менее характерным пояснением: «Семьи репатриантов, протоколы о раскулаченных и высылке по Кабанскому району», с 1931 – 1932 гг. понятно, что в этом фонде немалое место отводится сведениям о семье Кыштымовых.