Рассказ о нашем селе можно начать словами "у самого синего моря" стоит старинное русское село Посольское. Его удивительная история насчитывает 350 лет. А как все начиналось, рассказывает архивный документ от 1653 года. "убили они братские люди на усть Прорвы реки государева сына боярского Ерофея Заболоцкого, а с ним сына его, да служилых людей семи человек, а тот сын боярской Ерофей Заболоцкой послан был, по государеву указу служилыми людьми к мунгальскому царю Цысану кану посольством с государевыми подарками и с великими государевыми делы". На месте гибели посольской миссии был заложен монастырь названный Посольским.

Строился и развивался монастырь, увеличивались его владения, возводились храмы и белокаменные стены. А за пределами монастырских стен рождалось новое поселение. В 1704 году монахам было разрешено вместо получения государева жалованья принимать и селить на пашне вольных людей, кто «похочет из ссыльных и гулящих». Монастырь давал им землю, инвентарь, скот. За это каждый двор обязан был обрабатывать по десятине монастырской земли, засевая ее монастырскими семенами. Монастырь владел семью рыбными ловлями, часть которых сдавал в аренду крестьянам. Иногда крестьяне выступали против того, что монастырю отводились лучшие рыбные угодья. Существует факт, когда один из посольских крестьян призывал односельчан самим владеть рыбными промыслами.

Монастырь владел земельными и сенокосными землями, большая часть которых так же сдавалась в аренду местным крестьянам. Свое зерно жители Посольска и окрестных деревень мололи на монастырских мельницах.

В 1804 году писательница Е.А. Авдеева проезжая через Посольский монастырь отметила что" тут,  кроме монастыря, большое селение".     

Офицер и публицист А.И. Мартос в 1820-х годах посетив Забайкалье так описывает свои впечатления о Посольске: «Посольский монастырь. 4 января 1864. Утро… В 11 часов прибыл к Посольскому монастырю на станцию, построенную на низменном берегу, почти против ворот главной стены обители. Селение Посольское справа примыкает к ней же; в нем 29 домов и до 50 человек жителей. Перевозка товаров и рыбные промыслы составляют средства их жизни, отчасти они сеют и  хлеб. Большею частью здесь ловятся омули». Посольские крестьяне занимались рыболовством круглый год. Зимой и осенью продавая, омуль в мороженом виде, летом в соленом.

В Посольске уже в 1866 года действовала первая в районе телеграфная станция. Располагался телеграф у морской пристани, там же находилась гостиница для проезжающих. На морском берегу у Посольской пристани была возведена деревянная часовня.

Первые школа и библиотека были открыты при Посольском монастыре. Так же здесь функционировала лечебница с аптекой. Был даже своеобразный музей ламского и шаманского культа.

«Золотым веком» селения можно считать те времена, когда в  Посольске  был большой и прибыльный порт. Через Байкал перевозили казенный провиант, разные припасы, купеческие товары и курьеров. Более 100 лет, с 1728 по 1839 действовала постоянная казенная переправа, состоявшая из бота и морской лодки. В 1728 году организовано почтовое сообщение через Байкал на частных и казенных судах в сопровождении военной команды. От Посольска до Култука курсировали три парусных галиота и до 70 парусных купеческих судна. Зимой грузы перевозили по ледовой дороге, на лошадях. Во время отстоя в порту скапливалось много народа, жившего в монастыре и деревенских избах, принося местным жителям дополнительный доход. В 1839 году правительство упразднило государственную перевозку через  Байкал. После этого перевозку грузов взяли на себя частные судохозяева из жителей Посольска. Хорошие заработки приносила зимняя ледовая дорога, которая не миновала деревеньки, стоящей на половине пути между Иркутском и Верхнеудинском.

Но основным занятием большинства жителей села Посольское, во все времена являлся рыбный промысел. Все рыболовные материалы и снасти выписывались и приобретались в Кударе, Кабанске, Иркутске. Орудиями лова в XIX веке были исключительно невода. Только с 1898 года начал развиваться сетевой промысел. Рыбаки выходили в море на парусных судах. У крупных рыбаков имелись суда разного типа. С 1897-98 годов у некоторых крупных рыбопромышленников были уже паровые катера, которые плавали по Байкалу, перевозили грузы и рыбу. Сетевые лодки были большие, высота достигала 3-4 метра, выходили к Байкалу под парусом, и возвращались против течения гребями. Гребцов было 7 или 8 человек, каждый отвечал за свое весло. Длина весел была разная: носовые короче, за ними обычно сидели женщины; бортовые – длиннее, до 2,5 метров. Весла у мужчин были тяжелее, и на гребях обычно сидели самые крепкие мужчины. Если на Байкале тихо, то лодки идут к берегу на гребях. Одновременные удары веслами о воду, всплески гребков, капли падающей воды рано поутру были слышны за несколько километров. А если в море одновременно сотни лодок! Было в этой ритмике что-то музыкальное, радовавшее душу. А если на Байкале дует попутный ветер, то лодки поднимали паруса, самые разные по цвету, и становились похожими на гигантских лебедей, плывущих по акватории в десятки километров.

Рыба вылавливалась бессистемно, без учета ее воспроизводства. Рыбу ловили все, кто хотел, без ограничения.  «Когда омуль огромными косяками начал входить в устье реки Селенги, русло ее в полном смысле было загромождено рыбой. По жребию на первый лов вышла артель Каргинская. Когда она закинула сети, то столько попало рыбы, что едва вытащили двойным комплектом рабочих. В эту первую тоню было добыто двести бочек, в засол пошло две с половиной тысячи омулей в каждую бочку… Количество рыбы на этот раз было так велико, что у рыбопромышленников не доставало ни бочек, ни соли, и целые груды рыбы были брошены на берег». Рыбу солили, коптили, топили рыбий жир, так как омуль был очень жирный.

Жизнь простых рыбаков была не из легких «…непривычный человек не вынес бы тяжелого положения ангарщины. Обыкновенная их пища – сухой хлеб да кирпичный чай; даже рыба дается не всегда. Но особенно поражает в положении рабочих на неводах неудовлетворительность жилища, так большая часть артелей помещается в корьевых балаганах; эти балаганы не защищают от ветра, ни от дождя, ни от холода, не имеют ни малейших приспособлений, ни для сидения, ни для лежания, и весь комфорт в них – разложенный на земле огонек, который своей теплотой должен защищать рабочих от всех невзгод переменчивой байкальской погоды. Рабочие не знают правильного сна, так как на тонях обыкновенно принято, кроме дневной ловли, выкидывать невод вечером поздно и утром рано, на что употребляется почти вся короткая ночь». Но жить как-то нужно было, невзирая на тяжелые условия. Каждый помор хорошо понимал: не наловил и не продал рыбы – остался без хлеба, обречен на голодное существование. Лодырей не было, трудились все. Даже деревенская детвора в возрасте 8-10 лет становилась заправскими рыбаками, кормильцами семьи наравне с родителями.

Добытую рыбу возили главным образом в Иркутск, для этого нужно было всего лишь переехать Байкал – благо, противоположный «иркутский» берег виднелся на горизонте. Летом переплывали на лодках, зимой по льду на санях. Продавали много рыбы на «Спасо-Преображенской» ярмарке, близ деревни Чертовкино. Ярмарка проводилась с 1 августа по 20 сентября.

В конце XIX века в Посольске богатыми кабанскими купцами братьями Вассерманами была открыта консервная фабрика. Все оборудование фабрики было закуплено в Германии, имелись закаточные машины с ручным приводом. Размещалась фабрика в специально построенном деревянном здании. В летнее время фабрика выпускала консервы исключительно из омуля и осетра.