На парусных судах казаки добрались по Селенге до устья Чикоя, где 27 сентября 1665 г., «выбрав угоже место», поставили Селенгинский острог: «а по укладу кругом мерою острог поставлен 60 сажен печатных, а по углам 4 башни с розвалы и с вышки крыты, а вышина острогу полтретые сажени печатных, а круг острогу крепь, ров, чеснок и надлобы».

Место для  вновь поставленного острога в военном  отношении было выбрано удачно. Н. Бестужев в своих « Воспоминаниях», отмечая это, писал: «Удалые казаки, подарившие России Сибирь, были замечательные стратеги… И Селенгинский отрог был поставлен на месте, как нельзя более соответствовавшим этой цели. Он хорошо защищен был сзади хребтом, с фронта – глубокой Селенгой, слева – Чикоем, впадающим в Селенгу, и справа – хребтом гор, подходящими к самому берегу Селенги».

Такое место выбрано не случайно. В течение длительного времени Селенгинск будет играть роль важного стратегического пункта. Роль эта усиливалась еще и тем, что вместе с основанием острога русские «призвали тамошних жителей в «ясачный платеж».

ОСНОВАНИЕ СЕЛЕНГИНСКА

Важное место в истории Забайкалья принадлежит городам – Баргузину, Кяхте, Верхнеудинску, Селенгинску, возникновение которых связано с освоением этой территории русскими.

Первым русским поселением на территории Забайкалья был Баргузинский острог, основанный в 1648 году.

Почти в течение 10 лет Баргузинский острог был единственным местом в Забайкалье, откуда служилые распространяли свои действия на новые земли. Именно отсюда в 1665 году, «проведав накрепко и прослышав допряма» про великую реку Селенгу, казаки во главе с пятидесятником Григорием Ловцовым и десятником Васильевым били челом Баргузинскому стрелецкому и казачьему голове Первому Самойлову разрешить пойти в «новую мунгальскую землю», «для  приводу и привозу братских людей и для ради острожного ставленья».

Отряд был по возможности снабжен всем необходимым: казаки получили «1 судно ветчаны, пуд свинцу, полпуда пороху, 40 ядр пушечных железных, 2 напарои, 2 паруса холщевых , 2 якоря железных, … да 2 дощаника… да 4 отпуска бечев…». С этим снаряжением отряд сходил сначала в Братский острог  за хлебными запасами, а затем пошел на 2госуреву новую службу».

Поход в Братский острог казаки использовали целенаправленно – на обратном пути в Забайкалье «прибирали», т. е. агитировали служилых из других острогов, занимали снаряжение и т. д.

На парусных судах казаки добрались по Селенге до устья Чикоя, где 27 сентября 1665 г., «выбрав угоже место», поставили Селенгинский острог: «а по укладу кругом мерою острог поставлен 60 сажен печатных, а по углам 4 башни с розвалы и с вышки крыты, а вышина острогу полтретые сажени печатных, а круг острогу крепь, ров, чеснок и надлобы».

Место для  вновь поставленного острога в военном  отношении было выбрано удачно. Н. Бестужев в своих « Воспоминаниях», отмечая это, писал: «Удалые казаки, подарившие России Сибирь, были замечательные стратеги… И Селенгинский отрог был поставлен на месте, как нельзя более соответствовавшим этой цели. Он хорошо защищен был сзади хребтом, с фронта – глубокой Селенгой, слева – Чикоем, впадающим в Селенгу, и справа – хребтом гор, подходящими к самому берегу Селенги».

Такое место выбрано не случайно. В течение длительного времени Селенгинск будет играть роль важного стратегического пункта. Роль эта усиливалась еще и тем, что вместе с основанием острога русские «призвали тамошних жителей в «ясачный платеж».

Правительство быстро оценило высокое значение вновь поставленного острога. Царской грамотой вскоре было дано задание острог тот «переписать» и составить чертеж и дать общее представление о крае. Острог был взят на учет.

В 1668 году из Енисейска для установления дипломатических отношений с «мунгальской» землей, проведывания путей в Китай сюда был послан сын боярский Иван Перфирьев, который сообщал в отписке о размерах, внешнем виде, географическом положении Селенгинского острога: «мерою в 15 сажен, по углам 4 избы, на избах башни… около острогу надолбы… а места прилегли около острогу степи каменные, пашенных мест нет нигде и овощей никаких не родится; местами есть яблоки и сандан». В 1673 году в Селенгинск прибыл драгунский капитан Степан Поляков «для описи и снятия с оного острога чертежей».

Длительное время в остроге было малолюдно. Из 22 живших в остроге 19 служащих, основавших его, и 3 человека, нанятых на службу. Имея такой незначительный состав, служилые использовали самые мирные способы приведения в покорность местного населения. Они «задаривали» нерусских товарами, о которых те не имели представления или пользовались у них известным спросом.

Еще по дороге к месту основания Селенгинска казаки скупали и одалживали в других острогах необходимые для этого товары: «сукна красные и медь в котлах и олово и всякая мелочь иноземцам на подарки, чем нам ласкотою и приветом дарить и удобрять иноземцев… и вновь призывать и уговаривать всякою ласкотою и добротою…чтобы оне иноземцы… в ясачном соболином платежу были покорны, в вечном холопстве неотступны».

Надо признать, что подобная политика оправдала себя. Сразу после основания в остроге было «тихо и смирно и в землях шатости не слышать некоторые».

Однако такая обстановка в остроге была далеко не всегда. Селенгинские приказчики отмечали в челобитных, что рядом с ними живут «царства разные и орды многие». В течение длительного времени Селенгинск жил напряженной жизнью, постоянно подвергаясь угрозами и набегами, отражая нападки «мунгальских» князей, которые долго не могли смириться с появлением на их, как они считали, земле острога и даже посылали к царю послов несколько раз удостовериться в том, что острог поставлен по государеву повелению. Но и после этого вели себя непоследовательно: сначала признали острог,  потом стали жаловаться на якобы «обиды, разоренья и убийства», претендовать на земли…

Острог часто подвергался нападению. Отписки служивых людей пестрят такого рода сообщениями. В 1678 году приказной человек Данила Строганов сообщал, что «хотят де мунгальские люди Селенгинский острог взятьем взять до конца разорить».

В 1681 году селенгинцы извещали о том, что монголы служилых людей «под городом… и на проездах до смерти побивают и лошадей, и рогатый скот отгоняют непрестанно», что живут они «с великим опасеньем и с крепостью».

От монголов страдали не только жители острогов, но и «ясашные» - местные бурятские племена. В течение 17 века они выступали против монголов совместно с русскими служилыми людьми. Такие походы, бывшие явлением постоянным, вели к сближению русского и бурятского народов, способствовали установлению дружественных отношений.

Частые столкновения служилых с монголами требовали бдительности и осторожности, о чем свидетельствуют наказные памяти, рекомендующие жить в Селенгинске « с великим опасением, чтоб в городе по проезжим воротам и по башням и по стенам и на отводах  по пристойным местам днем и ночью без крепких и без отъезжих караулов не было», «держать караулы везде с прибавкою, чтобы иноземцы … исплоша над городом и над служилыми людьми пришед изгоном какова дурна не учинили».

Трудность борьбы с соседними пленами заключалась в том, что в остроге было мало постоянных жителей: в 1666 году- 85 человек, в 1667 -68 годах -80, в 1673 году -149, в 1675 -200 ит.д.

В 1685 году острог обнесли рубленой стеной, и Селенгинск стал называться городом.

К 18 веку в городах Забайкалья создается торговля и промышленное население, в связи, с чем меняется роль городов в хозяйственной и политической жизни края. Однако при всем этом длительное время устойчивой оставалась одна из главных специфических  функций города – внеэкономическое принуждение местного населения к платежу ясака. Таким образом, административные функции в городах не только предшествовали экономическим, но и длительное время оставались господствующими. Эти административные и военные функции на протяжении длительного времени выполняли служилые люди. Набор в «служилые» проходил вольным способом, поэтому чаще всего они набирались из случайных людей, имеющих целью личное обогащение. В достижении своих корыстных целей эти люди были беспощадны и безжалостны к окружающим. Часто воеводы получали жалобы от местного населения  на людей острогов и городов. Енисейский воевода доносил на них в Сибирский приказ, что они «самовольные, указных памятей не слушают и делают сами по своим прихотям».

На совести у селенгинцев имелось немало подобных грешных дел. Так, они самовольно отпустили в Иркутский острог присланного в ссылку в Селенгинск Андрюшку Корытанова, по своему усмотрению набирали в казачью службу в острог посадских и пашенных людей, иногда распоряжалась собранным ясаком.

Очевидно, учитывая такую вольность духа в Селенгинском остроге, воевода не сразу выполнил царский указ о посылке сюда ссыльного запорожского гетмана Д. Многогрешного. По этой же причине не были посланы и астраханский толмач Ивашка Романов и сотник Сенька Чуркин – чтобы «не завели какого воровства и побегу».

Служба и жизнь служилых в Забайкалье были тяжелыми. Денежное и хлебное жалование получалось нерегулярно, служилые часто голодали. Документы буквально пестрят сообщениями о тома, что в острогах «хлебных запасов ничего нет»,  «товарной подорожной казны и писчей бумаги нет, чем ясачных людей у ясачного сбору поить» и т. д.

Постепенно правительство перестанет посылать в Забайкалье жалование. Это приведет к тому, что служилые люди начинают заниматься земледелием, хлебопашеством, скотоводством. Примеры такого рода приводит в своих записях Николай Спафарий, путешествовавший в Забайкалье в конце 17 века. Из его сведений мы узнаем о том, что в 1670 году казачий десятник Любимко Федоров недалеко от острога посеял 4 пуда ржи – «в ужине той ржи было 40 снопов, а в умолотах вымолочено того хлеба 84 пуда».

Вначале для пахоты раздавались земли в черте города, затем рядом. И если их не хватало, то служилые поучали их в стороне от города, заводили заимки. Эти служилые часто отлучались из города, что вызывало недовольство остальных.

Так, селенгинцы докладывали в челобитной о том, что некоторые острожники «живут дворами и поселились пашнями на заимках в Ильинском и Кабанском  острогах и в Селенгинском на годовых  службах в посадских записях никто не бывает».

Тем не менее, развитие земледелия способствовало появлению здесь крестьян, деревни, в целом хозяйственному развитию края.

Вскоре после основания острога к нему начнут прибывать и селиться рядом с ним промышленные люди из великорусских губерний, особенно – из Великого Устюга. Таким образом, начнет формироваться посадская часть населения, Постепенно в посад переходили и служилые люди. И посад этот будет невелик и не приведет к большому промышленному подъему, в течение 18 века Селенгинск будет одним из главных центров Забайкалья, в нем сосредоточится вся административная часть края.

В частности, установленная здесь ратуша заведовала обществом мещан Селенгинского, Троицкосавского, Верхнеудинского, Баргузинского, Илькинского острогов. Здесь же было пограничное, духовное и таможенное правление.

По указу 1743 года в Селенгинске был учрежден магистрат, ведавший Кяхтинскими и Верхнеудинскими делами.

До установления в 1728 году Буринского тракта через Селенгинск шли поиски торговых путей с соседними государствами – Монголией и Китаем. С 1705 года русские начали попадать в Китай через Селенгинск. Это способствовало экономическому подъему города, занявшего на некоторое время позицию важного пограничного пункта. Здесь бывали послы, купцы с товарами, сюда стремились поселенцы, склонные к торговле. Это отражалось в целом на развитии города.

Длительное время, начиная с момента основания, Селенгинск был центром и главным пунктом «Военных операций за Байкалом». В 17 и в течение 18 веков в нем посменно квартировали штабы войск мушкетерских полков, Тобольский полк, здесь находился селенгинский гарнизон и селенгинский полк, екатерининский полк, эскадрон драгун, конные карабинеры и т. д. В городе находилась полевая и гарнизонная артиллерия. Все это время военных здесь было гораздо больше, чем гражданских жителей.

Первые годы Селенгинск управлялся приказчиками, которые подчинялись Нерчинскому воеводе, затем в нем устанавливается воеводская власть. А с 1727 года в город назначается комендант. Особо следует выделить момент, когда на этой должности находился полковник Валентин Варфоломеевич Якоби – один «из энергичнейших администраторов того времени». На должностьи коменданта он находился до 1745 года, одновременно выполняя и воеводские обязанности. Особенно отличился В. В. Якоби на поприще обороны границы от монголов и китайцев. Его же заслугой является формирование здесь бурятских полков для охраны границ.

В «Летописи построения и событий Селенгинска» А. Седов, отмечая значение пребывания здесь воевод, писал: «Город Селенгинск во время воевод сделался центром и главным пунктом военных операций за Байкалом».

О значении Селенгинска в жизни забайкальского края свидетельствует то, что он одним из первых был втянут в орбиту почтовой связи, учрежденной в России государевым указом в 1731 году. В 1733 году учреждается почта до Селенгинска и Нерчинска. Города обязаны были подавать подводы для перевозки почты «без замедления». В связи с этим устанавливается самая тяжелая и разорительная повинность – подводная. Действительно, длинные расстояния, суровый климат, малая населенность, отсутствие жилых мест – все это делало почтовую повинность для населения поистине изнуряющей.

В 1783 году Селенгинск будет назначен уездным городом. Это сохранит за ним всю административную власть в Забайкалье.

 История Селенгинска в 17 – 18 веках примечательна многими интересными событиями. В 1684 году сюда был определен в ссылку  запорожский гетман Демьян Многогрешный. Его пребывание в Селенгинске оставило заметный след в жизни края. Некоторое время он был приказчиком острога, принимал активное участие в отражении натиска монгольского хана. В1689 году по поручению Ф. Головина он подписывал мир о вечном подданстве табунутских сантов. Д. Многогрешный ушел в монахи Троицкого монастыря в 1696 году.

Судьба города связана и с другой интересной личностью – прадедом великого поэта А.С.Пушкина Абрамом Ганнибалом, прославившимся большими способностями в строительстве крепостей, и с полковником И. Д. Бухольцем - комендантом крепости ( похороненным здесь в 1741 г.).

1722 по 1725 гг. и с 1726 по 1727 гг. Селенгинск служил своеобразным религиозным местом – здесь жил святитель Иннокентий, который «насаждал семена христианской веры».

Таким образом, Селенгинску принадлежит немалая заслуга в деле колонизации края и поступательного движения русских на Восток, в закреплении торговых и дипломатических сношений с Китаем.

Но, как отмечал один из современников Д.Даурский , «судьба ему не улыбается». Город несколько раз горел, подвергался затоплению, страдал от землетрясений. Несмотря на большую роль в военном, административном деле, город занимал не совсем выгодное географическое положение. На это указывали путешественники.

Невыгодность положения и стихийные бедствия еще в 18 веке поставили вопрос о перенесении города в другое место.

В 1780 году город горел дважды – в апреле и октябре. В результате первого пожара сгорела по неизвестной причине Спасская церковь, огонь перенесся на Свято – Троицкую церковь и дома. Документы свидетельствуют, что «сгорели… каменные здания, 60 купеческих лавок, 280 обывательских домов. Сохранились: «казанская церковь, артиллерия, канцелярия и частных до 5 домов, а прочее все… выгорело до основания.

Пожар в октябре истребил оставшуюся часть города, сохранилось до 10 домов и бывшая деревянная крепость города. Этот пожар уничтожил еще одну  - Покровскую церковь.

О бедствии было донесено императрице Екатерине II, и она высочайшим указом отпустила на постройку церкви 600 руб., каждой лавки – 60 руб. и каждого дома – 30 руб. ассигнациями. Н постройку города был пожалован двухлетний сбор с кяхтинской торговли и тогда же дано право избрать новое место для строительства.

Любопытно, что вопрос о перенесении города на новое место решался стариками – старожилами, которые решили спор меж собой следующим образом: бросали высоко рукавицу; и если она подала пальцем вверх, то строить город следовало на старом месте. Так и случилось, рукавица упала вверх пальцем.

Благодаря вниманию правительства жители отстроились, был сооружен новый кирпичный собор, который строил неграмотный архитектор – самоучка., тюменский мещанин Воротников. Руководил же строительством селенгинский купец Иван Степанович Басов. Храм этот «по величине, красоте и прочности мог бы служить  украшением значительного города».

В дальнейшем Селенгинск утратил свое значение и к середине 19 века будет мало, чем отличаться от селений деревенского типа.

До основания Кяхты  в 1728 году Селенгинск имел торговое значение, будучи пограничным местом, откуда и отправлялась до этого вся связь с Китаем. Н. Спафарий в 1675 г., описывая эти места, сообщал, что монголы «зело много… торгуют с казаками: продают кони и верблюды, и скот, также и всякие китайские товары, и покупают у них соболи и многие русские товары». В дальнейшем его торговая роль будет утрачена.

В течении 17 – 18 веков город развивался недостаточно в экономическом отношении. В нем был немногочисленным пасад, а следовательно слабо развивалось и ремесло.

Население Селенгинска занималось земледелием, огородничеством и скотоводством. Документы указывают на то, что здесь сеяли рожь, пшеницу, овес, возделывали овощи. В первой четверти 18 века это была одна из земледельческих баз в Забайкалье. Однако вследствие частых набегов монголов должного развития земледелие здесь не получило.

Тем не менее, как и все города Забайкалья, выросшие из острогов, Селенгинск стал им благодаря развитию в целом в крае земледельческого хозяйства, ремесла, торговли.

Из «Очерков истории городов Забайкалья» С.В. Евдокимовой.