Автор: Нефедьев Михаил Андреевич, 1930 г.р., геофизик,  ведущий научный сотрудник Геологический институт СО РАН

Мои предки казаки, тунгусы и буряты. Казаки – это народность, образовавшаяся в результате генетической связи племен скифов и приазовских славян с примесью эллинов. У древних греков это слово писалось «кассаки», что означало «Белые олени». С приходом монголов в 1223 г. установилась власть Золотой орды до конца 14 века. Казак с тюрского – удалец, вольный человек, порвавший со своей социальной средой.

В нашей родословной по русской линии было 4 династии: Сороковиковых, Нефедьевых, Кобелевых и Односторонцвых. По бурятской линии 4 рода: Магаев, Тархаев, Холбанов и Хынтыков. По казацкой линии мне удалось проследить свой род до 13 колена, по бурятской – до 10-го. У каждого рода имеется приватное имя  или кличка, прозвище в основном, по бурятской фамилии. У Сороковиковых-магаи, хэлдеи, маракасы, хагдаи, зарбагтаи, Нефедьевых-тархаи, Кобелевых-хынтыки и доскины, Односторонцевых-холбаны, Чемезовых-пильтики, Инокентьевых-бамбахаи, Белобородовых-зердины, Дёминых-бильдагары, Бобковых-модыны, Котовщиковых-бочкины и т.д.

Наши предки – Тимофей Сороковиков, Василий Нефедьев и, возможно, потомок боярского сына, атамана Тимофея Кобелева – внуки казаков славной дружины Ермака – покорителя Сибири. Согласно историческим данным и легендам, после смерти Ермака в 1585 г. его дружина под предводительством есаула Михаила Мещеряка пошла дальше и в 1660 г. казаки двумя отрядами, вышли к Байкалу, Один отряд по Ангаре, поднялся вверх, второй – через Оку проник в Тунку и по Иркуту вышел к устью Ангары. Здесь казаки в 1661 г. построили Иркутский острог, ныне г. Иркутск, а затем Казачий острог в Тунке, на берегу Иркута, а также в устье р. Тунка. – Здесь и несли службу казаки – наши предки.

 III.4. Династия Сороковиковых – Магаев

Из рассказа младшего брата моей прабабушки Е.И. Сороковикова-Магая о нашей родословной: – Мой предок, Тимофей Сороковиков, пришёл в Тунку с первыми казаками. Выйдя в отставку, он с двадцатью казаками остался в Тунке, женился на красавице тунгуске, когда ему было за 50. Было у него три сына и дочь. Один сын и дочь умерли, а два сына, Иван и Федот жили долго. У Федота было четыре сына. Двоих из них на промысле соболей снегом задавило, а Ануфрий и Спиридон до старости жили. У Ануфрия детей не было, а у Спиридона один сын был, Иван, это мой прадед, который женился на бурятке и получил фамилию по прозвищу жены – Магай. У него было восемь сыновей. Трое из них уехали на Амур, двое поселились в Бичуре, двое остались в Тунке. Те, что остались в Тунке, занимались охотой, били соболей, кабанов, белку. Егор Сороковиков-Магай, сын Ивана, что в Тунке остался – это, значит, мой дед, – имел четырёх сыновей. У каждого из них по большой семье было. Они были первыми русскими, поселившимися в Верхнем и Нижнем Хобоке. У моего отца, Ивана Егоровича, было три сына и одна дочь. Вот, если подсчитать сейчас всех Сороковиковых, то, пожалуй, всего более двух сотен наберётся. А идут они от одного предка Тимофея, что с казаками сюда пришел лет триста тому назад.

Позднее казаки Сороковиковы породнились с бурятами из рода Магаев, Нефедьевы – из рода Тархаев, Кобелевы – из рода Хынтыков и Односторонцевы – из рода Холбанов.

III.4.2. Династия Односторонцевых – Холбанов

Об этой династии имеется меньше всего данных, хотя это был огромный клан. Из него вышла Ольга Ефимовна Односторонцева-Холбан – моя бабушка, мать моего отца, жена моего деда Гаврила (см. фото). А моей сестреннице Зое Алексеевне Односторонцевой-Деминой, идет  уже 93-й год. У Ефима, отца бабушки Оли, было много братьев, у которых тоже были большие семьи.  Я – четвёртое поколение Ефима, а мой правнук Антон будет уже седьмым.

 

Значит по линии отца (Нефедьевых и Сороковиковых), наш род уходит к середине 17 века, когда казаки пришли в Тунку.

 III.4.3. Династия Кобелевых – Хынтыков – Доскиных

По линии матери наш род идёт от казаков Кобелевых. Мой дед Александр Кобелев был женат на бабушке Марине Кирьяковне  Сороковиковой-Магай. Кто-то из Кобелевых был станичным атаманом Тункинской станицы в 60-70-х гг. 19 века. Его внук В.В.Кобелев-Харый – известный сказитель 1861 г.р., друг и родственник Е.И.Магая и моих дедушек и бабушек. Мой дед Александр Кобелев был примерно с 1870-75 г.р. и умер рано, когда моей матери было 7 лет. Мать своего отца помнила и говорила, что был он белый, русый мужик огромного роста. Его предок женился на бурятке из рода Хынтыков. Много Кобелевых было у нас на Хобоке – двоюродные и троюродные братья и сёстры, мои ровесники Иван, Степан, Василий, с которыми я учился в школе. Все они были великими мастерами плясать. Этому искусству они обучались на скотных дворах, когда ходили чистить пригоны (стайки). Поставят говно коровье в угол и начинает ему «доказывать» (плясать).

Тимофей Кобелев – боярский сын – сибирский атаман, первый камчатский приказчик. В 1701-02 гг. был начальником Камчатки. В 1700 г. послан с отрядом казаков для подавления корякского восстания. Заложил Большереченский острог. В 1860 г. фамилия унтер-офицера Кобелева Герасима упоминается в документах Тункинской мирской избы, в 1870 г. в именном списке, получивших прививку от коровьей оспы: Степан Иванович Кобелев, его сын Афанасий, Василий Иванович, Фёдор Николаевич и Иван Дмитриевич Кобелевы. Последний, кстати, был нашим соседом и умер в 1945 г. А в войну мы с ним вместе работали на сенокосе и было ему тогда уже за 70 лет

Дед Иван был замечательным народным лекарем. В 10 лет у меня образовалась толстая коростка во все лицо (только одни глаза торчали) и врачи не могли ее вылечить. Мать пригласила деда Ивана. Он меня посмотрел, велел лечь на спину, и закрыть глаза, так как будет немного больно и чтобы искры в глаза не попали. Затем вынул кисет, достал огниво, кресало и трут, и давай сечь огонь над моим лицом, приговаривая: - Терпи казак – атаманом будешь. Так он прошелся несколько раз по лицу и велел мне сесть. После этого, через неделю, мое лицо зажило, стало чистым и до сих пор на нем ничего нет.

Фешка Кобелев – сподвижник Стеньки Разина. В 1774 г. упоминается десятник Василий Кобелев. Кобелевы – калужане, уходящие в далёкое прошлое своими историческими корнями, имели светские феодальные вотчины в 17 веке. Живут они и в Хабаровске. Ольга Кобелева – актриса, Андрей Кобелев – гл. тренер московского Динамо и т.д.

– В семье Кобелевых передавалось поверье, что ведут они свой род от самого бравого генерала Скобелева – героя Плевны и Шипки. Считается, что в процессе исторического развития фамилия  трансформировалась, первая буква «С» исчезла, и остался Кобелев.

III.4.4. О династии Нефедьевых – Тархаев

Род идёт наш от Тархаев, да сказителей Магаев.

Ну, а если сказать прямо, – мы потомки Чингисхана.

А сказать ещё точнее – казака донского Тимофея.

Одного из тех, который на Иркуте острог построил,

А после службы долгой царской, наконец, ушёл в отставку.

Службу нёс на Иркуте и жить остался он в Тунке.

И, хотя, и был он русский, а женился на тунгуске.

А через двести с лишним лет наш покойный пра-прадед

Поселился на Ближнем Хобоке, от Аршана недалёко.

Внук его был парень хваткий и женился на бурятке.

 Кто ж она была такая? – да из рода-племени Магая,

А потом уж род  Магаев породнился с родом Тархаев.

Таким образом, в нас течёт русская, бурят-монгольская и тунгусская кровь. Наш клан один из самых старинных, многочисленных и известных в Тункинской долине. Наши деды и родители были уважаемыми людьми, знали бурятский язык. А ведь мать у нас была неграмотная. Они имели много друзей среди бурят и русских из соседних сёл и улусов, которые любили бывать у нас в гостях и не проезжали мимо, чтобы не заехать в гости. У моего отца было 2 брата и 4 сестры, у матери 2 брата и 6 сестёр, у наших родителей - 4 сына и 4 дочери. Деды и родители были зажиточными. У деда Гани были кузница, молотилка, жнейка, 15 коней и 15 коров и несколько десятин земли и покоса. У отца в 1929 г. был кирпичный завод и такое же хозяйство. При коллективизации дед приказал всё сдать в колхоз, чтобы не раскулачили, и оказался прав. Раскулачивание, как каток, прошло по кулакам и середнякам: всё забрали, а хозяев увезли, и они где-то канули. А сколько настоящих хозяев земли пострадало! Наших не тронули, а дедовская кузница стала колхозной, но с 2008 г. стоит без крыши, окон и дверей – обидно смотреть на бесхозяйственность совремённых «дерьмократов», разваливших сельское хозяйство и страну.

Почти полколхоза составляли наши родственники, за счёт них колхоз и держался до 60-х годов ХХ века. У всех были большие семьи, все прекрасные, умелые работники, настоящие хозяйственники и хозяева земли. Потом все разъехались, разбрелись по городам и весям, колхоз, в результате постоянных бестолковых укрупнений и разукрупнений, постепенно растащили и развалили вконец. В нашем колхозе-миллионере (1955 г.) теперь нет скота, тракторов, автомашин, комбайнов, ничего не сеют и не жнут, всё зарастает лесом и травой, нет даже магазина. Самаринов, пока лез в депутаты, клялся, что всё будет, но, став депутатом, забыл обещания. Теперь это умирающая родина великого Магая. Церковь и та сгорела, а школа превратилась в сад-школу с 12-ю учениками. А в 1938 г., было два первых класса по 20-25 человек. Сейчас даже автобус в Саган-Нур не заходит и никого не тревожит, как старики и инвалиды идут на остановку за 3 км. В 1940 г. правление колхоза решило собрать все поселки в один. Отец был бригадиром строительной бригады и первым поставил свой дом. Рядом начали ставить другие дома. Но началась война и все остановилось. Наш дом, к сожалению, одиноко так и стоит здесь до сих пор.

 Я вспоминаю, как мы работали, особенно в войну и после войны. Какой был энтузиазм, порыв! Всё для фронта, всё для Победы! Этим лозунгом были проникнуты все, от мала до велика. Хотя Россия страна, где работает метод «кнута и пряника», никого не надо было подгонять, даже лодырей, они тянулись за передовиками и им некуда было деваться.

Люди были весёлыми, жизнерадостными, пели и веселились всегда: сели на телеги – запели, взяли грабли на плечи, вечером пошли девчата по деревне – запели. Не было скандалов, ругани, везде шутки, смех.

Родительский дом-начало начал,

Ты в жизни моей надёжный причал.

Родительский дом, пускай много лет

Горит в твоих окнах добрый свет.

Самые голодные годы были послевоенные. 4 года наше молодёжное звено 15 человек (почти весь наш класс) жило и работало на сенокосе, на Ойбое, в 7 км от дома. Звеноводом был брат Семён. Было у нас две сенокосилки и 10 косарей. Хлеба из проса, овса или гречихи давали по 200 гр. на трудодень. Была у нас хорошая корова. И не помню случая, чтобы не привезли продукты. Иногда жмых, но привозили. Жили мы весело и дружно, была у нас гармошка и вечерами пели песни. А как мы работали! Бывали дни, когда ставили по 4 больших зарода (стога) сена. Все бегали бегом, особенно, если собирался дождь или гремела гроза. А Катя Сороковикова каждый день выкашивала по гектару. Ей сейчас 89 лет, но она, как в молодости поёт песни и такая же весёлая, энергичная и деловая.

В войну отара овец была у моей матери и, после указа доить овец и делать брынзу, мы помогали ей вечерами доить овец. Много ягнят пропадало от закупорки и мне приходилось их обдирать, а шкурки сдавать по акту.

Мне часто приходилось бывать на МТФ и я хорошо помню как там работали почти одни женщины, и как им было трудно и голодно.  Особенно жалко было Жамбылиху Андронову. Она садилась на крыльцо и говорила: – Жамбылха в армию уйдёт хах жиля (по-русски говорила плохо). И вот его забрали, а письма вскоре перестали приходить. Она опять сядет на крыльцо и говорит: – Жамбылха жива, ли померла. А он так и не вернулся с фронта. Ольга Котовщикова была учётчицей на МТФ и ежедневно ездила за продуктами. Её ждали перед обедом с нетерпением, а Жамбылиха сядет на крыльцо и говорит: – Ольха хах долхо? Жрать охота – аргынь угэ (т.е. силы нет).  По линии отца мой прадед Григорий Нефедьев-Тархай был женат на моёй прабабушке Марфе Ивановне, старшей сестре сказителя Е.И.Сорокови-кова-Магая. Григорий был потомком казака Нефедьева, отец которого был женат на бурятке из рода Тархаев. Дед наш Гавриил Григорьевич сын Марфы женат на моей бабушке Ольге Ефимовне Односторонцевой-Холбан, предки которой казаки и буряты. Их старший сын – наш отец.

1939 г., фото брата Василия.

Тут почти вся наша семья

крайний слева сижу ведь я.

Мне идёт девятый год, на

мир смотрю, открывши рот.

Наша фамилия упоминается  с 17 века. В «Наказной памяти якутского воеводы Д. Фрацинбекова» от 12.11.1648 г. говорится о посылке – Василия Ермолаевича Нефедьева и пятидесятника Курбата Иванова в Верхнеленский острог на смену пятидесятника Мартына Васильева, об укреплении Верхоленского острога и приведении в ясачное хозяйство братских людей. В. Нефедьев – якутский государев человек сотник Верхоленского острога во главе ратных людей пошёл на Илимский волок зимой: – В Илимске сформирован отряд из 200 человек под началом Нефедьева, который выручил верхоленцев. Упоминаются казаки Пётр и Лев Нефедьевы. Много Нефедьевых в Тунке, Саган-Нуре, Еловке, Ахалике, Шимках, Кырене, есть в Иркутской области, Якутии.

Род Нефедьевых внесён в дворянскую родословную книгу Тульской губернии в 1876 г. Анна Нефедьева была женой Кузьмы Минина, Тверское дворянство Нефедьевых имело герб. Деревня Нефедьева есть по Волоколамскому шоссе Красногорского района и село Нефедьево в Вологодской области Кирилловского района – место ожесточенных боёв во время битвы за Москву 1-4 дек. 1941 г.

III.4.4.1. Отец  Андрей Гаврилович, 1902 г.р., окончил 4 класса церковно-приходской школы, был умнейший человек, исключительно выдержанный и спокойный, великий труженик и мастер «от скуки на все руки – и швец, и жнец, и на дуде игрец». В 14 лет он был уже главным кузнецом у деда. В 1930 г. вступил в колхоз, сдав туда кирпичный завод, несколько десятин земли, 15 коров, 15 коней. До 1976 г. работал в колхозе без выходных и проходных директором кирпичного завода, бригадиром строительной бригады, учётчиком в тракторной бригаде после войны, пока лечил раненую руку, председателем ревизионной комиссии, членом правления колхоза. Делал сани, телеги, рамы, бочки, туезки, ложки, поварёшки, комоды, стулья, балалайки и сам на них играл, строил фермы, дома, клал печи и т.д. По спецзаказу для Монголии делал кошёвки и брички. Охотился на белку, козу, кабана, сохатого, медведя. Был снайпером, простоял всю Ленинградскую блокаду, участвовал в её прорыве на Синявинских сопках, форсировав вброд Финский залив, был дважды тяжело ранен и контужен, особенно второй раз, когда у него на плече разорвалась граната при прицеливании. Приклад разлетелся вдребезги, плечо оторвало, осколки попали в глаз и ухо. Награждён орденом «Красной Звезды, медалями «За отвагу, За оборону Ленинграда, За победу над Германией» и др. За прорыв блокады его наградили орденом Боевого Красного знамени, но его он так и не догнал, да, по сути, и не догонял.

Вернулся с войны инвалидом 3-й группы. Не долечив, его выписали из госпиталя, и три года он носил руку на полотенце, а мать пинцетом вытаскивала из раны осколки кости. И работал он эти годы учётчиком в тракторной бригаде, а не сидел дома. Благодаря могучему здоровью вылечился и почти до самой смерти работал. Когда хирург из Москвы посмотрел его перед смертью и спросил, чем он занимался и что делал, отец перечислил: косил, рубил, пилил, строил, клал воза, зароды метал, пахал сохой. Хирург ему не поверил и заявил: – Ты, старик, не ври, как ты мог работать, если у тебя на руке кость тоньше карандаша, и при первом же ударе топора она сломается. И назначил ему первую группу инвалидности. Не знаю, успел ли он до смерти, хоть раз получить пенсию по этой группе, так как вскоре умер. Он был могучим мужиком, весом около 100 кг, одни мускулы, как на бронзовой скульптуре. Ему в армии не нашли сапоги и войну он закончил в ботинках с обмотками, гимнастёрка была ему мала и шапка (он носил 62 размер). С фронта он привёз очень «дорогие трофеи» – солдатский котелок и самодельную алюминиевую ложку в старом походном рюкзачке. Единственный трофей – немецкая кожаная полевая сумка – исчезла в госпитале, куда его привезли после ранения и он лежал без сознания перед операцией. Он жалел, что её у него украли.  Отец был примером быстрой, точной, прочной и филигранной работы, образцом трудолюбия, терпеливости и неприхотливости. Работал с утра до вечера, в праздники и будни, без отпусков и выходных. И в праздники работал, пока мать не крикнет: – Отец, гости уже за столом сидят, мой руки и иди. Тогда он зарубает топор, моет руки и садится за стол.

Это наш отец Андрей, был могуч он, как Антей.

Защищал он Ленинград и удостоен был наград

Помню в войну все телеги и сани развалились, кроме отцовских. И люди говорили: – Ходят сани и телеги только Андрей Гавриловича, остальные рассыпались. А они ходили потому, что лес он заготавливал в положенные сроки, в феврале, в новолуние, когда соки деревьев уходят в корни и выдерживал по много лет под навесом ступицы колёс, одры, полозья, поэтому сани и телеги не боялись ни воды, ни солнца и не рассыхались. Делал он стулья, диваны, комоды, табуретки и пр. Мы  любили наблюдать за его филигранной работой. Если он фуганил бруски, то стружка выходила целая на всю длину, сворачивалась в трубку, мы её брали и смотрели как в калейдоскоп. В 1948 г. у него была бригада строителей, делала рамы. Отец заготавливал десятки реек: размечал карандашом, выдалбливал дырки, выпиливал пазы и отверстия и складывал их, ни разу не примерив. Затем начинал собирать: соберёт, поставит, стукнет и рама готова, и негде ни одной щелочки, даже вода не пройдёт. Мужики смотрели и удивлялись: – как это ты, Андрей Гаврилович делаешь? У нас так не выходит. Они же по несколько раз примеряют каждую рейку и дырку, а у них рамы все в щелях получаются и сикось-накось.

Отец был хорошим охотником. В молодости ходил на медведя, белку, кабана, сохатого, изюбря, козу. После образования колхозов отец уже не охотился, как прежде и только ходил на солонцы. У него было несколько солонцов, и он почти всегда добывал по одной-две козе. Даже после войны он ходил на солонцы и стрелял с левого глаза, т.к. правый был у него повреждён. С левой стороны приклада он вырезал глубокую ямку, чтобы подогнать левый глаз под прицел, вставлял туда правую щёку. Из трёх ружей самая «ронкая» у него была двустволка 12 калибра. Много я  перебил уток из неё в детстве. Попадёт одна дробинка и утка мертва. Отец очень любил читать книги и ночью мы с ним читали иногда до 4 часов утра, пока мать не разгонит. Он также выписывал журналы, газеты и патефонные пластинки с песнями и плясками. Интересовался политикой и следил, что делается в стране и мире. Когда мы приедем в отпуск, он включал патефон и был доволен.

III.4.4.2. Мать, Вера Александровна Кобелева-Нефедьева, 1898 г.р. награждена медалью «Мать-героиня». Была умнейшей и мудрейшей женщиной, строгой, жёсткой, требовательной, хозяйственной, гостеприимной. Это был мозговой центр династии. В доме она всем руководила, и здесь был порядок, каждый знал свои обязанности, кто и за что отвечает, какую работу выполняет: кто дрова готовит, кто воду носит, скотину кормит, еду готовит, шьёт, починяет и вяжет. У каждого были своя одежда и обувь, рукавицы и шапки.

 Отец звал её директором и прокурором и говорил, а что приказал директор или прокурор? Она была удивительной и своеобразной женщиной, в ней как бы сочеталось несколько разных характеров. В зависимости от ситуации она могла быть разной.

Временами мать была суровой и беспощадной, если что не так сделано. Тут она мечет громы и молнии, и не попадайся под руку, иначе схлопочеш:, что есть у неё в руках, тем и огреет, а на расправу она была скорая. Тихо идёшь – получишь – надо бежать со всех ног, чуть присел – ты что сидишь, делать нечего что ли? При малейшей оплошности ты мог получить наказание. Попробуй-ка ослушаться и не выполнить, что тебе приказано! Она говорила: – Ты, моё говно, да я ещё буду с тобой разговаривать, иди и делай, а то я на одну ногу наступлю, за вторую возьму и раздеру тебя, или: да я на тебе ночую, попробуй не сделай, что я велю.  Если гости сидят за столом и ты, проходя мимо, поглядел на стол – получишь. Она гостей проводит, идёт с прутком и начинает хлестать тебя, приговаривая: – Ты что, голодный что ли, не ел? – позоришь тут меня перед гостями. Сестра Анна в 80 лет, как-то пишет мне по поводу отдыха в её годы: Какой отдых, нас, как завели бабы Вериной рукояткой, так остановить некому. Так оно, и есть – привычка – вторая натура.

Это наша мама Вера, курс семейный вела верно

И, несмотря на лица, всех держала в ежовых рукавицах.

По делам и мыслям быть бы ей министром,

Если б в годы ранние, дать ей хорошее образование.

Она всё видела и за всем следила. Зимой смотрела, как мы запрягаем коней. Если в рукавицах, то ругала: – Ах вы мерзляки, не можете без рукавиц одного коня запрячь. Я четырёх коней запрягала без рукавиц, когда ходила в Монголию с обозом. Но вот буря прошла, кому, что положено было, получил и жизнь входит в своё русло.

Мать была исключительно дальновидной, хозяйственной и деловой. Всё у неё наперёд рассчитано, предусмотрено и учтено: когда пахать, сеять, убирать, кому, когда, что делать. Одни шьют, другие прядут и вяжут, третьи починяют обувь, четвёртые едут за дровами. И всё хозяйство работает, как хорошо отлаженный механизм. Тут она всем довольная, шутит, поёт, заразительно хохочет. Рассказывает о прежней жизни, как ходила в Монголию на четырёх конях при морозе -40°. Как их избила мать лучинками за то, что они пришли в грязных ботинках с вечеринки. За ними погнались парни, они убегали, ботинки не успели снять, а прошёл дождь. Мать вышла на крыльцо, увидела грязные ботинки и лучинками их избила. Говорит, потом месяц они вытаскивали занозки из тела.

Совершенно другой мать становилась в праздники, когда в доме гости. Стол ломился от яств и люди к нам любили ходить. Пока гости не придут, мы не выходим играть, т.к. парим, жарим, накрываем столы, а за воротами ребята ждут нас, потому что городки и мячи для игры в лапту были у меня, и нас было 4 человека, а без нас какая игра. При гостях и людях, она нас не ругала и не била. Мать никогда не говорила людям, какие мы плохие, бездельники  и лени. Она ругала нас без свидетелей, чтобы мы были ещё лучше.

На гулянках, компаниях мать была весёлой, общительной, активной, пела, плясала.

В магазин, она подсчитает в уме какого товара и сколько ей нужно. Если продавцы «ошибутся», она их заставит пересчитать. Рассердится и говорит: – Если бы меня мать поучила, я бы с вами тут не сидела. Я работала за мужика, мне учиться было некогда.

Пока мы учим стихотворения, она уже выучила с наших слов и некоторые знала почти наизусть, особенно Конька-горбунка. И часто сыпала выдержками из него. Например, «Эй вы, сони, что вы спите» или «А дурак и ухом не ведёт, на печи в углу поёт», «Звёзды на небе считает, а сам краюшку уплетает», «Эй вы, сонные тетери, открывайте братцу двери»  и др. Сыпала налево и направо меткими пословицами и поговорками.

С малых лет она приучала детей к труду, послушанию, уважению к старшим, учителям, родственникам, родителям. Гоняла нас, как сидоровых коз, мы ни минуты не сидели без дела, а в войну добавилась еще колхозная работа. Домашнюю работу мы делали до часу ночи. Уйти без разрешения нельзя, иначе получишь трёпку. Привезут раз в месяц кино, иногда отпускала, а то и нет: – дома много работы. А соседские ребята за час до начала потянулись в клуб. На это она отвечала: – Потому-то у них жрать и одевать нечего. Нам уже было за 60 лет, а мы, приехав в отпуск, спрашиваем можно ли сходить в гости, в кино. Так и должно быть. А то, сопляки, 10-12 лет, уходят из дома без разрешения и приходят за полночь. Поэтому у нас всегда всё было, на зиму забивали быка, свинью, барана, т.к. было 2 коровы, 2 бычка и 2 телёнка, 6 овец, две свиньи и 15-20 кур. Мать часто говорила: мы при царе хорошо жили и при Советской власти хорошо живём, а лодыри, при царе были нищими и при советской власти голодом сидят и воду пьют. Она обычно говаривала: – Старательным бог помогает. В войну некоторые соседи истопили крыши домов, заборы, крыльцо, сени, ставни и начали тесать стены домов, хотя у них были дети старше нас и наши ровесники. Мы же, пока отец был на войне, не сожгли ни одной палочки, хотя леса у него было много: заготовки на одры, телеги, ступицы колёс, рамы и т.д. Мать умела договориться с бригадиром насчёт коня. И мы в выходные ездили за дровами, соломой, ветошью, мякиной. Когда я учился в Тунке, то по выходным ездил за дровами, а в понедельник в 5 часов утра на лыжах бежал в школу за 15 км. Поэтому мы стали людьми, живём неплохо. И в наше смутное время все  наши при деле, никто не потерялся, не спился, не бичует и живут прекрасно. Дети строятся, внуки учатся, оканчивают вузы, работают и женятся. 

Мать всегда помогала нищим и бедным, кормила и одевала их, в войну и после, в голодные годы и говорила: – Рука дающго, не оскудеет. Она самый долгожитель: умерла на 97-м году жизни (её мать прожила 86) и мы, часто говорим: – Бог дал ей много лет жизни за то, что она всем помогала и пользовалась большим уважением. Представьте: на похоронах 97 – летней старухи кортеж из 23 машин. А племянница Зоя Чемезова приехала на коне за 70 км. На вопрос – как же ты в такую даль и мороз на коне приехала – ответила: – Да как же я не приеду к тетке Вере, она столько нам помогала. А наш сын выслал ей на похороны 500 тыс. руб. На вопрос: почему так много, ответил: – Для бабы Веры не жалко.

Среди колхозников мать имела непререкаемый авторитет. Не любила сплетен и пересудов. Помню, в 1941 г. мы работали на колхозном огороде и при появлении матери кто-нибудь предупреждал: – Тетка Вера идёт, привяжите, бабы, языки и все пересуды и бабьи сплетни сразу прекращались. Её боялись бригадиры и председатели колхоза за то, что она их ругала за плохое ведение хозяйства, за беспорядки и плохую дисциплину.

Мать проверяла, как мы живём в городе и ходим ли в гости друг к другу. Наказывала жить дружно и честно, работать хорошо, не возноситься, не задаваться, быть скромными.

У нас в семье и в семьях наших братьев нет пьяниц и выпивох. Отец и все его 4 сына были равнодушны к водке, но уж, если загуляют по праздникам, то до утра выпивают, веселятся, и пьяных нет. Ни у кого из наших братьев и отца не было дурацкой привычки выпивать после аванса, получки и бани, как у некоторых.

Родители умели хорошо работать и гулять, веселиться на славу, от души в праздники. Они сумели славные родовые традиции передать детям и внукам. Знали много старинных песен. Их любимые песни:  «Ермак, Стенька Разин, Глухой неведомой тайгою, Степь, да степь кругом, Не ходи, моя милая по моёму саду, Отрада, Коробейники», Вот калина, да вот малина, Сиротинка, По диким степям Забайкалья, Славное море священный Байкал» и др., у отца, любимая «Скакал казак через долину», у матери «Сажусь за стол, беру я карты». Они гуляют, а мы сидим за печкой и все песни выучили наизусть. За стол с гостями сыновья не садились до армии, а дочери – до замужества, хотя и было нам в ту пору по 18-20 лет. Помню, на похоронах Е.И.Сороковикова-Магая никто из нас за стол не садился.

Мы всю жизнь с благодарностью вспоминаем родителей за то, что научили всему, дали нам могучее здоровье, хорошую наследственность, образование и путёвку в жизнь

Помни, что всё, что ты имеешь от рождения –

заслуга твоих предков! Чти свой род! (Чингисхан). Поэтому: –

До земли поклонюсь своей матери и отцу до земли поклонюсь.

Мы пред ними в долгу неоплаченном. Будем помнить об этом всю жизнь!

 

В артиллерийском училище в 1950 г. я сравнил себя с ребятами, которым служба была в тягость, и понял, какую хорошую школу жизни я прошёл. Служба мне была отдыхом. Я всё умел делать, не мёрз, не хныкал и, глядя на других, только ухмылялся и думал: – Эх, вас бы в мою шкуру и повкалывать день и ночь на непосильной работе. И написал благодарственное письмо родителям. И потом всю жизнь вспоминаю их школу. При воспитании своих детей я взял всё лучшее из мамы-Вериной методики и не жалею.

Данные о семье родителей. Сыновей-4, дочерей-4, зятьёв-4, невесток-4, внуков-14, внучек-7, правнуков-13, правнучек-22, пра-правнуков-12. Окончивших вузы -24, техникумы-2. Среди них медики, учителя, лётчики, геофизики, физики, экономисты, учителя, строители, электрики, шоферы, финансисты, механизаторы, приборостроители, доктор наук, заслуженный геолог РФ, заслуженный пилот РФ, отличник воздушного транспорта РФ, первооткрыватель месторождений, Лауреат Государственной премии СССР, и Бурятии, награждены орденами и медалями 13, участники Вов 4, трудового фронта 8

Тут почти вся наша семья в сборе, кроме покойного старшего брата Василия. 1972 год