Однофамильцев в этом селе почти 80 процентов жителей. А у мужей и жен — одни предки в третьем и более дальних поколениях.

О небольшой деревушке Зарубино, что в Джидинском районе, о досто примечательностях местности, в которой она находится, теперь можно прочитать в Интернете. После пяти лет кропотливого труда библиотекаря Татьяны Зарубиной над летописью села исторические материалы были размещены насайте Википедии — Наши жители всегда считали, что история происхождения названия деревни была проста: какой-то мужик поставил три зарубки на дереве. После моих многочисленных поисков в церковных книгах, архивах выяснилось, что родоначальником села был ссыльный по фамилии Зарубин. Жена у него была буряткой. Может, поэтому у нас рождаются ребятишки с характерными монгольскими пятнышками на мягком месте,— объясняет Татьяна Зарубина. Жители села, несмотря на все проблемы, не унывают, а с юморком и хорошей завистью живут и верят, что их Зарубино еще воспрянет.

Зависть бывает хорошей

Трудовой день у Ларисы Зарубиной начинается в восемь часов утра, ее рабочее место— единственная улица села. А вот инструмент незамысловатый— большой пластиковый пакет. Туда она складывает пустые бутылки, разноцветные бумажки и другой мусор, который местная молодежь оставляет после вечерних тусовок. — Лариска, тут у меня во дворе этого добра два мешка накопилось, захвати с собой,— шутит соседка. — Это в мои служебные обязанности не входит,— незамедлительно парирует Лариса. Должность для Ларисы придумали. Получилась двойная польза: длинная улица находится в порядке от всемирного (от слова «всем миром») субботника до субботника, и безработная женщина стабильно получает небольшой доход от службы занятости. Дома в Зарубино раскрашены во все цвета радуги. Веселые зарубинцы объясняют такое массовое художество обыкновенной завистью. — Народ у нас завидущий, правда, в хорошую сторону. Один покрасит забор, на следующий день сосед то же самое сделает. Ну а если кто-то вздумает ставни новые поставить, так полдеревни в райцентр поедет за новыми наличниками,— смеется староста Ирина Зарубина.

«Погонялы»

Практически каждый взрослый житель села имеет прозвище. А как иначе можно понять, о ком идет речь, если 80 процентов населения носит фамилию Зарубины и почти каждый имеет тезку? Острые на язык зарубинцы приклеивают, как они сами называют, «погоняло» на всю жизнь. С каждым прозвищем связана своя история, о которой забыл даже сам его носитель, охотно на него откликающийся. Некоторые прозвища невероятные. Почему-то в сибирской деревушке гуляют по улице Слон и Кентавр. Причем Слона иногда называют Хоботом. Существуют какие-то продуктовые «кликухи»: Сметана и Облепиха. Оба, кстати, мужчины. Женам с незапятнанной репутацией везет не меньше. К ним плавно переходят прозвища их мужей, правда, с некоторыми изменениями. У Зарубина по прозвищу Чалка жена— Мочалка. А у мужчины, которого кличут Папой Римским, женушка— Мама, надо полагать, тоже Римская. Двух кузенов Саш Зарубиных именуют Большим и Маленьким. Но почему-то различия в том, что один из них русский, а другой бурят, никто не замечает. К детям в Зарубино особое отношение, их никто тактично не обзывает. Но учителя нашли интересный выход. На уроках можно услышать: «Петрович, иди к доске» или «Михалыч, не мешай Иванычу». При этом Михалыч едва виден из-за школьного стола. Может, от того, что малышей здесь величают по отчеству, даже двухлетние карапузы, когда здороваются, солидно протягивают руки.

Ненастоящий поп

У Анны Зарубиной-Кубчак было три мужа: украинец, русский и татарин. По фамилии украинского супруга в деревне ее называют Купчихой. А может, еще и потому, что после утрат мужей она начинала строить дом. Сама. С топором и молотком. Сейчас у нее семеро детей и десять внуков. У всех детей— отдельное жилье. Когда ее самая младшая дочь, ныне 20-летняя студентка Юля, еще не ходила в школу, в Зарубино приехал поп и окрестил всю деревню. Скорее всего, это был ненастоящий поп, как позже сделали вывод люди. Крестил заезжий аферист всех «прихожан» из одного тазика. К концу крещения вода в емкости стала подозрительно темной. Затем проходимец собрал деньги и был таков. Зарубинцы через несколько лет после сомнительного всеобщего крещения все-таки привезли настоящего священника, и все желающие смогли совершить правильный обряд крещения.

Зарубинский коммунизм

Все учительницы Зарубинской неполной средней школы приезжие. По распределению попавшие в Зарубино, через некоторое время девушки, выйдя замуж, становились Зарубиными. — Представляете, здесь коммунизм! Двери не запираются, никто ничего не ворует. Они живут как одна большая семья и ко мне относятся как к своей. Удивительно, ко мне могут подойти совсем незнакомые люди и попросить 10 рублей. Правда, потом не возвращают, но я тоже могу подойти к любому человеку и попросить деньги, и мне дадут,— делилась первыми впечатлениями с родными из Иволгинского района учительница начальных классов Елена Каленых. С тех пор прошло 16 лет, здешние нравы так и не изменились, а Леночка давно стала Зарубиной. Марина Решетникова приехала в Зарубино 25 лет назад из Улан-Удэ. Горожанка, которая не планировала оставаться в деревне надолго, морщилась, когда новые знакомые необычно выговаривали некоторые слова: «суночка» вместо «сумочка», «полусадник» вместо «палисадник». Но в первый же год работы учительница географии так влюбилась в Зарубино и его обитателей, как говорится, душой прикипела, что осталась здесь навсегда. — Дороже Зарубино нет. Весной лес загорелся, всем селом его спасали. Дома побросали— кто на тракторе, кто на машине, кто пешком. Отстояли. Вот такие здесь герои живут. Настоящие. Так лес отплатил людям— грибов было немерено,— с восторгом рассказывает бывшая горожанка. Марина Васильевна не только географию преподает, но еще исполняет обязанности завуча, играет на аккордеоне и поет в женском ансамбле, который тянет на звание народного, а еще собирает экспонаты для школьного мини-музея. Правда, предназначение некоторых экспонатов пока не знает. Повертит в руках палку с гладкими от времени зазубринами и пожмет плечами: то ли для стирки, то ли для глажки, и снова положит на видное место.

Завидный жених Кузьма

В те 20 процентов не Зарубиных относятся переселенцы. В конце 30-х годов сюда целыми семьями хлынули казанские татары. Местные жители с жалостью наблюдали за пришлыми, для которых обувью зимой служили калоши. Часть из них уехала на родину, едва встав на ноги, но некоторые так и остались на чужбине. Вдовцу Кузьме Гавриловичу Леонтьеву 78 лет, в Зарубино его привезли малым дитем семьдесят лет назад. — Время страшное пережили. Женщина одна умерла, сделали вскрытие, а в желудке три зернышка нашли,— эту историю бывший знатный кукурузовод и республиканский депутат не может вспоминать без слез.— Я теперь очень хорошо живу. Что захочу, то и ем. Жена покойная меня сильно любила. Чего отпираться, ругались иногда. Это потому, что всегда ревновала меня. Я ж красивый был, кудрявый. Кузьма Гаврилович и сейчас не выглядит на свой возраст. Прошлым летом сам построил гараж. Высокий, статный, с большими рабочими руками, он вызывает интерес со стороны седовласых холостячек. Только «зловредные» старушки предполагают, что Кузя не супружницу готов взять, а работницу, чтоб управляться с его большим хозяйством: огородом и стадом в 30 голов. Впрочем, многочисленным скотом зарубинцев не удивишь: иметь 80 голов КРС, овец и коней для жителей села дело привычное. Возможно, срабатывает тот самый пресловутый стимул хорошей зависти, но, скорее всего, в деревне, где нет никакой другой работы, это единственный источник дохода. Пенсионерка Наталья Зарубина, которую в деревне называют Мамой Чоли, первой в Бурятии в прошлом году стала лауреатом Всероссийского конкурса «100 личных подворий России». Сейчас у нее около 260 голов скота.

Раз— беда, два— беда

Неохотно, с болью зарубинцы говорят о своих проблемах. А их, как и во всякой российской деревне, немало. Половина мужчин нашла работу: одни трудятся на железной дороге, в воинской части, другая половина кормит семьи выручкой от продажи мяса, сметаны, овощей, дикоросов. Здесь выручают военные, и не только деньгами: обменивают вещи, обувь, стройматериалы на продукты. С ностальгией зарубинцы вспоминают о технике, которая была в их отделении совхоза, о засеянных полях, о свинокомплексе, о кузнице, о молочной ферме, где была даже сауна для доярок. Народ не унывает и связывает свои надежды на лучшие времена с организацией агропромышленного объединения. А вот со второй бедой даже не знают, как и справиться. Пустые поля очень быстро заросли коноплей. А потом появились покупатели наркотической травки. Теперь зарубинцы боятся, что найдутся и свои потребители. — А в остальном все хорошо. Разве что фельдшера бы своего иметь, а то средь ночи часто приходится больных везти в соседний медпункт, — сетует Ирина Зарубина, староста села.— Участкового не надо, сами справимся. Еще бы не мешало второй магазин. А то цены заламывают— конкуренции-то нет. Молодежь из деревни не уезжает. Женятся, отделяются от родителей со скотом, самостоятельно живут, детей рожают. На материнский капитал все как один хотят построить дом. Здесь почти нет заколоченного жилища. Разбуди старосту Ирину, она назубок скажет: 106 дворов в Зарубино, в которых проживают 362 жителя. Из них стариков— 42, детей— 99. Оно и понятно: жива та деревня, где молодежи больше.

Татьяна Анхонова, Информ Полис, 5 октября 2009