В ходе презентации первого издания книги «Страницы из жизни села Ранжурово...» земляки высказали пожелание, чтобы я в дальнейшем дополнил книгу, и, в частности, сообщил, откуда и примерно когда кударинские буряты переселились на острова в дельте реки Селенги. Из преданий, которые рассказали мне в 1970-м году Васильев Иван Прокопьевич, Датханов Балты Мадуевич и другие старожилы края, известно, что ко времени появления первых русских в 1620-х годах в Восточной Сибири наши предки (роды Шоно, Абзай, Алагуй и др.) жили на реке Зулхэ (Лене). Первых русских людей встречали в верховьях Лены шаман Ойлонго из рода Абзай и Шодор - сын Шоно (Шонойн хубуун Шоодор).
Из истории мы знаем, что со временем русских стало на северной стороне Байкала много, и некоторые представители эхиритского и булагатского племён решили перебраться на южную сторону озера. Переселение первых семей - предков ранжуровских бурят - на острова левобережья реки Селенги состоялось примерно в середине 18 века. Некоторые семьи, перейдя на южную сторону, закрепились на островах, а другие пошли дальше в Иройскую долину ныне Селенгинского района.
Среди ранжуровцев наиболее многочисленными являются роды Шоно и Абзай. За ними, количественно заметно отставая, идут Олзон, Хайтал, Нохой Ураг, Алагуй, Хурамша и т.д. По преданию, Эхирит имел единственного сына Зонхи, у которого родились четыре сына - Зонхин дурбэн хубууд: Хэнгэлдэр, Алагтай, Шоно и Хуудаг Сагаан. По данным известного этнографа С.П. Балдаева, потомки Хэнгэлдэра и Шоно создали роды под своими именами: хэнгэлдэровский и шоноевский. Алагтай имел одного сына Амара, который умер сравнительно молодым. После смерти Амара его жена Абзай (Абазай) родила ещё одного внебрачного сына, которого назвали Абай1. Она была женщиной умной и энергичной, сама водила сыновей на охоту, показывала им места, где раньше охотились Алагтай и Амар. В свою очередь у Амара было четыре сына. Потомки Амара образовали большой абазаевский род, а потомки Абая составляют малый абазаевский род (см. схему).
С.П. Балдаевым также записаны легенды, где Абзай является мужчиной. Так, ещё в 1938 году в селе Эгита Еравнинского района, ученый зафиксировал, что Эхирит имел сына Зонхи. У Зонхи было четыре сына: 1) Абзай, 2) Шоно, 3) hуудаг Сагаан, 4) hэрхэн.
Самым многочисленным родом племени эхирит является шоноевский род, представители которого ныне обитают по реке Лене, притокам её Куленге и Анге, по северному берегу Байкала, а также в Баргузинском, Иволгинском, Селенгинском и Китайском районах. Любой житель Ранжурово от пожилого до молодого без труда скажет, к какому племени и роду он относится.
Как сообщил мне в 1970 году Морхон Дарханович Николаев (1910-1992), в нашем селе живут буряты восьми родов: кроме Шоно и Абзай, известны Алгуй (раньше большая часть рода проживала на территории современной Якутии), Хурамша (у нас в селе всего две семьи, которые близки к Алгуй и многие обряды проводят вместе), Хайтал (в призываниях говорят - Хайр дээрэ олдоhон Хайтал), Олзон (дархашуул - кузнецы), Нохой ураг (многие из них жили в Часовено), Балтай (их осталось очень мало).
Иван Прокопьевич Васильев (род. в 1887 г.), один из лучших знатоков старины, религиозных обрядов, шаманских легенд и преданий, представитель рода Абзай, в том же 1970 году поведал мне легенду о родах Шоно и Абзай: «Шоно был отцом семейства, жил около пятнадцати поколений назад. Кто был до него - неизвестно. У него родились два сына, которые возглавляли свои половины рода. (По другой легенде у Шоно были от первой жены семь сыновей, от второй - два сына, т.е. шонойн долоон, шонуула юhэн). Поэтому различают «ехэ шоно и бага шоно», но род, в основном сохранился как единый. При жизни сам Шоно не имел большой власти, и род, как таковой, не был окончательно оформлен. Власть появилась во времена сыновей Шоно.
В то время, примерно в 1620-1630-е годы, роды Шоно и Абзай жили на реках Зулхэ (Лена), Яхад, Ходонсо, Худа. Из рода Абзай особым почётом среди народа пользовался шаман hойлонго (другой вариант - Ойлонго). Бортойн хубуун hойлонго (hойлонго сын Борто) был знающим и опытным шаманом. Однажды он начал неистово молиться и во время молитвы, придя в экстаз (онго оруулха), заявил, что в их края идут несметные силы русских. Незнакомое войско поручили встретить силачу из рода Абзай. Силач с луком в руках выступил против корабля русских, а простой народ спрятался в лесу. Увидев корабль, силач остановился на значительном расстоянии. Раздался выстрел, и пуля застряла в зубах у богатыря. Тот выковырял пулю из зубов и определил, что с таким войском ему не справиться. Тогда решили встретить русских, как дорогих гостей, с подарками. Встречали незнакомцев с флагами из беличьих шкурок и подарками делегации родов Шоно и Абзай на реке Лена под руководством шамана hойлонго сына - Борто и Турахая - сына Тугалака, а также с участием писаря Булюухай и Барлага - сына Турахая.
Русские сказали, что они приехали по заданию белого царя устанавливать законы, записать состав местного населения, определить размер дани и административное учреждение, которое будет здесь верховной властью, и спросили, как назовём это учреждение. Буряты думали, думали и решили назвать это учреждение Думой. Отсюда пошли, говорят, все Думы, от степных дум до государственной Думы. Руководителем новой власти хотели поставить шамана hойлонго сына Борто, но ему трудно было заниматься одновременно делами божественными и мирскими. Тогда управление мирскими делами передали Шодору - сыну Шоно.
Позже Шодору привезли из Москвы указ (печать), отлитый из серебра. После смерти Шодора этот указ (серебряную печать) жёны его выкинули в реку, сказав: «Раз не спас хозяина, кого же он спасёт». Этот указ светился на дне реки ещё тридцать три года.
Так гласит одна из легенд о первой встрече русских с представителями родов Шоно и Абзай, рассказанная жителем села Ранжурово, уважаемым Васильевым Иваном Прокопьевичем. Такие легенды, были и предания являются основными документами о жизни эхиритских и булагатских родов начала 17 века, так как у наших предков тех лет не было письменной истории, как у восточных бурят или монгольских племён.
Следующим важнейшим событием в жизни предков ранжуровских бурят является, конечно, переход с северной стороны Байкала на южную.
Приведу отрывок из рассказа хорошего знатока старины, исполнителя религиозных обрядов Антипова Анания Афанасьевича, который эти сведения сообщил учителю - этнографу Махатову Батору Прокопьевичу в 1958 году. Тогда А.А. Антипову было 76 лет, и он рассказал следующее: «Предки наши жили по долине реки Куда (Худайн гол). Оттуда наш прапрадед Алагуй укочевал в местность на реке Тыя, что близко от Байкала. Затем внуки Алагуя, молодые люди Тубшин и Хойрхон пересекли Байкал в поисках нового и лучшего места. Они говорили «Ищем мяса, которое можно добыть без ножа, дрова - добыть без топора». Старший брат Тубшин остался на южном берегу Байкала, а младший Хойрхон укочевал дальше - в Иройскую долину.
А.А. Антипов рассказывал, что его родословная выглядит так: Тубшин - Загууша - Шобгор - Боохолдой - Халзан - Антип - Афанасий - Ананий - Николай - Анатолий. Анатолий родился в 1949 году, значит, Тубшин родился примерно в 1725 году и перешел на южную сторону Байкала предположительно в середине 18 века. Мы сегодня можем добавить имя Алеша к родословной Антиповых. Наши современники из рода Антиповых, которые жили и живут в XX и XXI веках в Ранжурово и Улан-Удэ, это:
1. В квадратной скобке - имя жены, внутри двух косых - второе имя.
По данным С.П. Балдаева и самих ранжуровцев, род Алагуй относится к племени булагат и обитал по рекам Тыя и Бугульдейка до перекочёвки на южную сторону. Приведём пример ещё одной родословной. В селе Ранжурово из рода Шоно, относящегося к племени эхирит, довольно многочисленны потомки одного из наших прапрадедов по имени Собася (некоторые давали русский вариант Савелий). По словам знатока старины Датханова Балты Мадуевича, коновязь Собаси ещё стояла целой и невредимой после второй мировой войны на северной стороне Байкала. Примерно так составлялись у бурят родословные таблицы, в которые включались лица лишь мужского пола. По этой схеме молодые носители фамилий - Бабушкин, Пилеев, Мурзин, Халбашкеев, Масаев, Архипов и Хамаганов - определят, кто из ранжуровцев приходится им кровным родственником. В схеме даны имена, в основном, глав семейств. В следующих схемах представлены более полные родословные, куда вошли и лица женского пола. Такие полные таблицы стали составлять лишь в последние два - три десятилетия, и в истории этнографии сегодня такого подробного материала о потомках одного лица не так уж много. Поэтому наши схемы представляют определенную научную ценность. В них будет указано намного больше лиц, и общую схему мы вынуждены делить на отдельные части, конечно, сохраняя целостность конкретной семьи.
Сведения о предках и потомках Савелия /Собася/ представлены моей мамой Бабушкиной Софьей Матвеевной. Она на память продиктовала мне и моей сестре Галине представленные в приложении родословные таблицы. Кроме того, она назвала еще немало имен с указанием характера их родства с ее бабушкой Евдокией Шоноевной (матерью Матвея Васильевича), которая была родом с правобережья Селенги, из местности, где 1 января 1862 года, после сильного землетрясения, произошел провал. Евдокии Шоноевне тогда было чуть больше одного месяца, и она едва не погибла. Кто-то из одноулусников во время трагедии вытащил ее с люлькой через дымоход юрты.
Названные тогда Софьей Матвеевной родственники по линии прабабушки являются уроженцами села Корсаково. Среди них особо выделялось имя доцента БСХА, бывшего декана экономического факультета Ильи Васильевича Харжеева. Пример с продиктованными в 1990 году на память таблицами свидетельствует в целом о большом интеллектуальном потенциале уже пожилой женщины, которой исполнился 71 год. Эти сведения, особенно о людях старших поколений, она запомнила еще в молодые годы из рассказов своего отца Матвея Васильевича.
Если по требованиям этнографии подсчитать, в какое время жил Собася, то получается более или менее точная дата: на каждое поколение предположительно дается в среднем по двадцать пять лет. Если учесть, что Матвей Васильевич родился в 1885 году, то далее (ранее) идут Василий (Муу - 1860), Бабушка (1835), Пииншэ (1810), Хасидай (1785), Собася (1760). Значит, ранжуровцы, так или иначе связанные с Собася, свою родословную ведут с середины 18 века, и этот материал должен помочь молодым узнать хоть малую часть своей древней истории. Кроме того, в таблице даны имена пяти предков Собаси, и каждое имя представляет отдельное поколение, то есть можно заглянуть в глубь истории еще на сто двадцать пять лет, или до 1635 года.
Сегодня взрослые носители названных выше семи фамилий четко осознают себя потомками Собаси (некоторые употребляют русский вариант имени предка - Савелий). Хочу обратить внимание читателей, что я включил в традиционную таблицу имя дочери нашего прадеда, известной в свое время шаманки Манта, которая была замужем за представителем рода Абзай. Полные таблицы начинаются с имен Бабушка, Пиилэй, Халбашха, Маасай, Хамаган, являющихся сегодня фамилиями.
Следующая родословная касается рода Борбоева Леонтия Абзаевича, глубоко уважаемого всеми ранжуровцами человека, верховного шамана Бурятии, который сведения о своих предках сообщил мне в августе 2004 года. Его версия выглядит так: первые представители их рода, упоминаемые во многих былях, легендах и других устных рассказах, - это Борто и его сын Ойлонго (hойлонго), далее идут их потомки Бурзай → Боодолго → Борто → Хольси2 → Хоодогон → Мэсиитэй (Никита)3 →hалуужан → Хэбхэй4 → Дарнаа →
Представленный выше материал по трем родословным (Антиповых, Савельевых и Борбоевых) говорит о распространенной и дошедшей до наших дней традиции западных бурят, они с детских лет обязаны были знать наизусть имена своих дедов и прадедов до 14-16 колена. Эта традиция в советское время стала забываться, но в последние десятилетия она возрождается. Конечно, пятнадцать поколений родословной вместе с легендами, связанными с жизнью того или иного предка, помнят немногие ранжуровцы. Тем не менее, знатоки старины есть и сегодня в нашем селе. И один из них – Л.А. Борбоев. В частности, он мне на память назвал семнадцать поколений по мужской линии, одновременно поведав и некоторые легенды. По ходу рассказа Леонтий Абзаевич показал такие глубокие и разносторонние знания шаманской мифологии и в целом этнографии бурят, что я предложил ему записать свои рассказы на бумагу.
Не только ко времени перехода с северной стороны Байкала на южную, т.е. во второй половине 18 века, будущие ранжуровцы хорошо знали свою родословную и легенды, устно передавали их из поколения в поколения. Жизнь в островных улусах с середины 18-го до середины 20-го столетия также способствовала сохранению и бытованию устного народного творчества. Но с появлением газет, журналов и книг в жизни кударинских бурят, с распространением народного образования среди широких масс примерно с 1930-х годов, буряты меньше стали рассказывать друг другу длинные сказки, родословные, улигеры и т.д. Они стали читать книги, журналы, газеты, и традиция бытования больших эпических произведений начала затухать у кабанских бурят уже к середине 20 века. А небольшие устные рассказы, особенно легенды, были, пословицы, поговорки, благопожелания, загадки бытуют у них до сих пор. Но рассказать сегодня небольшую сказку или предание объемом в 5-6 страниц может редкий наш земляк, а еще лет пятьдесят назад это умение жило довольно широко в жителях островных улусов. Тем более, что там в начале 1950-х годов еще не было электричества, радио и, конечно, телевизора. Люди вечерами часто ходили друг к другу именно пообщаться, вспомнить старину. Например, семья Бабушкина Матвея Васильевича зимние вечера часто проводила у Хамаганова Анания Далаевича, реже у Пилеевых, Мурзиных, Поселеновых.
Отдельные способные ранжуровцы знали немало легенд и сказок даже в 1960-1970-е годы. К ним, в частности, относились Падиев Семен Васильевич, Николаев Морхон Дарханович, Гудоржин Норбо Прохорович, Бологотов Балдахай Васильевич, Датханов Балты Мадуевич, Васильев Иван Прокопьевич, Сотнич Ананий Коменданович, Мангутов Бадай Уладаевич, Мадуева Екатерина Хабаевна и другие. У названных земляков я записал в 1960-е и, особенно, в 1970-м году, немало фольклорного материала, где было много шаманских призываний.
Особо хочу выделить, что тогда же были записаны три народные сказки у Николаева Морхона Дархановича с сюжетами, которые нигде у других сказителей не встречались. Это подтвердила и проверка по мировому сказочному сюжетнику. Эти сказки мною были включены в академическое издание трехтомника «Бурятские народные сказки», и вышли в свет в начале 1970-х на двух языках. Кстати, переводы на русский были сделаны мною.
Это был, наверное, последний случай, когда в Ранжурово я слышал полноценную настоящую сказку, рассказанную по моей просьбе. Буквально за два десятилетия после переезда на новое место с островных улусов заметно сократилось бытование всех фольклорных жанров. Сказки почти исчезли, а больших улигеров ни на новом месте, ни в островных улусах я не встречал. Можно было бы считать, что кабанские буряты со времен перехода на южную сторону Байкала забыли улигерные традиции, но по рассказам Бабушкиной Софьи Матвеевны известно, что был старик Тынтуев Хулбай из села Корсаково, который мог рассказывать целую ночь большой улигер. Это было ещё в начале XX века до революции 1917 года. А предки ранжуровских бурят в период жизни в островных улусах не имели традиций рассказывания больших фольклорных произведений.
Разумеется, в этой главе мы коснулись лишь малой части из многих сторон духовной жизни кабанских бурят, а материальную сторону - описание жилищ, их размеры, общий вид снаружи и внутри, одежду, посуду, мебель - даже не затронули, оставив эту работу молодым исследователями нашей малой Родины.
Примерно в сорока километрах от районного центра Кабанск, вдали от больших дорог, по обеим сторонам проток реки Селенги, на островах, с середины 18 до середины 20 в. располагались улусы кударинских бурят. Село Ранжурово образовалось в результате переселения жителей улусов левобережья Селенги: Часовено (Хэрээлдэй), Поперечный (Алмас), Галутовский (Шатуу), Среднеустье (Дунда хэлэнгэ), Першинский (Хухэ Шэгтэ), Твороговский или Бурулус (Баруун Худар и Худоое Айл), Дайбан (Адуновский или Новоселенье), Березовка (Бага Арал), а также Донохой и Бадаахай.
Среди названных селений центральное место с 19 века занимало Часовено, где еще в 1870-м году была построена часовня и в начале 1880-х годов церковно-приходская школа с целью обращения бурятского населения островных улусов в православную веру и обучения первоначальной русской грамоте и закону Божьему. В Часовенской школе до 1951 г. учились дети всех названных бурятских улусов, кроме Твороговского; там, в 1918 г. открыли школу. В церковно-приходской школе с. Часовено в 1888 году учились 21 мальчишка и 7 девчонок, в том числе несколько школьников Кударинского ведомства. Обучал их псаломщик Кударинской миссии Владимир Миронов. Общество кударинцев-инородцев обязалось поддерживать школу материально. С 1890 по 1920 год учителем работал Василий Зиновьев, которого 6.12.1912 года наградили золотой медалью на Аннинской ленте.
В улусе Дулан миссионерская школа открылась в 1885 году, Хандалинская начальная школа - в 1901 году, Дологонская начальная школа на правобережье Селенги - в 1910 году, а раньше всех для кударинских бурят была открыта в 1851 году Корсаковская начальная школа. Таким образом, кударинские буряты до Октябрьской революции имели пять школ, и потому грамотность среди мужского населения той поры была достаточно высокой. Но после обучения в течение трех-четырех лет никто дальше не учился, т. к. на территории Степной думы не было школ повышенного типа.
«...Часовенская Вознесенская, миссионерская церковь-часовня находилась на острове Часовенном, в устье р. Селенги, и была освящена 22.10.1870 года. Строителем церкви был крестьянин (по другим данным - помещик) из с.Шигаево Власов Никита Лукин, впоследствии купец 2-ой гильдии. При освящении храма присутствовали местные буряты.
Часовенский остров, населенный бурятами-шаманистами находится между нижним и средним рукавами р.Селенги. С западной стороны в верстах семи виднеется с острова сам Байкал. С противоположной стороны острова расположена Твороговская степь, населенная одноплеменниками часовенских бурят. Буряты населяют и другие соседние острова, образуемые многочисленными протоками Селенги. Остров Седуновский, остров Алмас также заселены бурятами, известными под общим именем - часовенских. Густое население бурят идет и по среднему устью в восьми верстах от часовенского острова на север и образует улус Тыкэреновский. Верстах в десяти на северо-восток идет бурятское население по островам: Березовскому, Козлиному и Дикому. Там улусы Донохойский, Бадахаевский и Багарылский...
Рыбопромыслы по р.Селенге и морю сделались главным занятием островных бурят. Часовенские с замечательной ловкостью и отвагой каждую весну пускаются в открытое море за ловлей нерпы, дающей много жира, который идет на мыловаренные заводы, и бурятами употребляется в пищу, а выделенная кожа, отличаясь мелкой шерстью с зелено-бархатным и голубым отливом и непромокаемостью, начинает входить в употребление. Для хлебопашества буряты имеют земли мало, потому что низменные острова дают только покосы. Потому Часовенские буряты хлебопашеством почти не занимаются. В прошлых годах, при разделе земель, указаны были им хлебопахотные земли совместно с родовичами на Твороговской степи: но твороговцы не дали ни клочка...» (Иркутская Епархиальная ведомость, 1881, №3, с.29-32, 35-36).
...В Часовено, по воспоминаниям З.И. Куклиной (Хамагановой), в военные и послевоенные годы жили семьи Асалхана Алсыкова, Егора Ангасаева, Танхая Алексеева, Александра Архипова, Матвея Бабушкина, Ундая Есаулова, Павла Есаулова, Ильи Куклина, Иннокентия Куклина, Александра Куклина, Ивана Масаева, Сония Мурзина, Елены Мурзиной, Самбу Одоева, Иннокентия Моссорова, Семена Моссорова, Ивана Одоева, Бахадая Кондратова, Эрдэни Поселенова, Карнакова Поселенова, Александра Поселенова, Хурги Пиноева, Анания Падиева, Семена Падиева, Баина Сушнеева, Ивана Хамаганова, Анания Хамаганова, Данилы Хамаганова, Ильи Харахинова, Баяндая Покровского, Федора Тахинаева, Далая Тахинаева и других.
После установления Советской власти здесь находился сомонный совет, который руководил всеми важными сторонами жизни Часовено, Галутовского, Поперечного, Адуновскоко, Першинского и других селений. Началась коллективизация, и в 1930-м г. улусы Поперечный и Галутовский объединились в колхоз «Улан Туяа» («Красная Заря»). В улусах Часовенский и Першинский были образованы ТОЗы, позднее объединенные в колхоз «КИМ», позже переименованный в «Дабаин».
В свою очередь жители улуса Среднеустье объединились в колхоз «Блюхер». В колхозах сеяли зерновые культуры, занимались рыболовством.
В 1932 г. произошло большое наводнение. И поэтому многие семьи островных улусов переселились в Кижингинский, Хоринский и Селенгинский районы. Часовенская начальная школа была закрыта.
Жители островных улусов вернулись на прежние места лишь в 1937 г. и организовали новый колхоз «Рыбак». Его организатором, а затем и первым председателем стал Балдахай Цыбикович Халбышкеев. Снова открылись двери школы в улусе Часовено, у детей колхозников появилась возможность продолжить учебу.
Как вспоминают старожилы, жизнь заметно улучшилась: люди стали лучше питаться, в магазинах появились промышленные товары.
Конечно, изобилия не было, но и запросы местного населения были весьма скромными. Приобретали только самое необходимое.
Но мирный труд людей был нарушен. 1941 год - началась Великая Отечественная война. Мужчины уходили на фронт. Все хозяйственные работы легли на плечи стариков, женщин и детей. После Б.Ц. Халбашкеева колхозом «Рыбак» некоторое время руководил Андрей Семенович Падиев, человек грамотный, много читающий.
В военное и послевоенное время почти все работоспособное население было занято на рыбодобыче. Труд был очень тяжелый. В летнее время женщины-рыбачки и подростки 12-15 лет при помощи весел на больших лодках уходили далеко в море, закидывали сети, а утром, выбрав их, также на веслах вели уже тяжелые от омулей лодки к местам сдачи рыбы. В те годы рыбу сдавали почти всю: бригадир на питание выдавал утром каждому по три омуля. Из них по одному отдавали в общий котел и из пяти-шести омулей варили уху; остальные два солили на обед и ужин. Можно было одну из трех своих рыбин сдавать государству, и тогда в конце недели бригадир возвращал сданные шесть омулей, их можно было увезти домой.
Хлеб и другие продукты покупать на добытую рыбу строго воспрещалось. Рыбаки брали из дома 2-3 буханки хлеба на целую неделю. Таким образом, еда (в основном работали подростки 13-15 лет) состояла из одной трети буханки некачественного ржаного хлеба в сутки, двух омулей и небольшого количества картошки. Такие ограничения в питании испытывали люди все военное и послевоенное время, примерно до 1950 г.
Особенно трудными были 1946-й и 1947-й годы, когда от голода умерло немало людей. От сплошного вымирания спасала соровая рыба, которую местные жители ловили почти круглый год частным образом, а не в колхозной бригаде. В летнее и осеннее время выручала дичь: в дельте Селенги всегда было много уток, гусей и другой дикой птицы. Помогал домашний скот, который давал мясо, молоко, кожу для ичигов, рукавиц и многое другое. Но давили непомерные продовольственные налоги, которые отменили лишь в конце 1950-х гг. А до этого времени все, кто держал скот, обязаны были сдавать государству почти безвозмездно значительное количество молока, масла и других продуктов. Сами крестьяне масло ели не каждый день, а лишь когда приедут гости или по праздничным дням. Недаром в бурятских благопожеланиях говорилось: «Желаю Вам питаться маслом и одеваться в шелка» - "Toho эдижэ, торго умдэжэ ябаарайт". В благопожеланиях отразились заветные мечты трудового народа.
В островных улусах дома не составляли строгих улиц, а стояли там, где облюбовал место в свое время хозяйский глаз. Рядом с домом располагались амбар, помещения для скота, часто построенные из тальника, так как на островах деловая древесина была дефицитным материалом. Дома обычно были небольшие: 4 на 5 или 5 на 6 метров. Недалеко от дома начинался участок для покоса. О плодах цивилизации - электричестве и радио - не было и речи, автомобиль мог добраться до этих мест крайне редко, лишь в зимнее время. Многие дети впервые увидели его в пять-шесть лет. Это был небольшой грузовик, на котором сельчане просили перевезти вещи.
В основном жизнь текла по старинке. Многие с весны до осени ходили босиком. Рыбу ловили недалеко от дома в протоках реки Селенги или в многочисленных маленьких озерах: взрослые - сетями, а дети - на удочки. Были дома, что стояли совсем рядом с водоемами, и тогда от амбара или от столба привязывали сети и ставили их на соровую рыбу. В летнее время собирали дикий лук, черемшу, шиповник и другие дары природы. Многие мужчины охотились на дичь, часто добывали уток недалеко от своего дома.
Такое важное событие, как рождение ребенка, происходило дома, ибо острова были отрезаны от «большой земли», особенно осенью и весной. Старухи, которые умели принимать роды, были в большом почете. В улусе Часовено роды принимала среди других Евдокия Шоноевна Бабушкина. Сама она родилась в Саганской степи в 1861 г. Местности этой, к сожалению, теперь нет. 1 января 1862 года после сильнейшего землетрясения был провал земли и образовался Байкальский залив - провал. Под воду опустилась степь шириной примерно в 10 и длиной в 20 км, где находилось несколько бурятских улусов...!
К началу 1950-х гг. в связи со строительством Иркутской ГЭС должен был подняться уровень воды в Байкале, и вода должна была затопить острова, где находились улусы. Перед затоплением их переносили на материк, на новое место под названием Бараний мыс. По данным Твороговского сельсовета, на 1.01.1949 г., т.е. перед переселением, в Часовено насчитывалось 97 семей (385 человек), в Бурулусе было 82 семьи (357 человек). Остальные улусы были заметно меньших размеров (НАРБ ФР 475с оп.2, д.9, л.44).
Там же, в 3-4 километрах от устья Селенги, между селами Шигаево и Степной Дворец, в 1950 г. началось строительство нового села Ранжурово, будущей центральной усадьбы колхоза им. К.Маркса. Представляет интерес решение Кабанского аймачного совета депутатов, где записано: «В связи с переселением населения на новые места из зоны затопления водохранилища Иркутской ГЭС просить Президиум Верховного Совета БМ АССР присвоить названия вновь строящимся населенным пунктам: а) в местности Черкалово - имени В.И. Истомина, Героя Советского Союза (поселок Истомино); б) в местности Бараний мыс - имени Ц. Ранжурова, революционера-большевика, героя гражданской войны (село Ранжурово)».
В сентябре 1954 г. отдел переселения БМ АССР сообщил, что по колхозу им. К. Маркса переселение первых 55 хозяйств из зоны затопления фактически были произведены на средства колхозников до организации инвентаризационных работ по переносу строений, поэтому члены колхоза ходатайствуют о возмещении им затрат, понесенных в ходе переноса построек. Это ходатайство было удовлетворено (НАРБ ФР-691, оп.1б, д. 12, л. 183). Но переселение основной части населения островов на место будущего села Ранжурово было произведено достаточно организованно и в основном за счет государства в 1953 и 1954 годах.
Например, в соответствии с решением исполкома Кабанского аймсовета депутатов трудящихся от 10 марта 1953 года комиссия произвела выбор и осмотр в натуре места под новую усадебную площадку для переселения населения. В зону затопления попали улусы: Часовенский, Галутовский, Попереченский, Адуновский, Средне-Устье и Бурулус.
- См. С.П. Балдаев. Родословные и легенды бурят. Часть первая. Булагаты и эхираты. - Улан-Удэ, Бурятское книжное издательство, 1970. –С. 20
- У Хольси было два сына - Хоодогон и Хангай, последний умер во время охоты и сравнительно рано. Жена Хангая была эвенка, стала известной как шаманка, зовут ее Хэбхэн тоодэй.
- У Мэсиитэя было несколько детей, один из них по имени Мотоорой был шаманом
- У Хэбхэя было четыре сына - Дарнаа, Дархан (шаман), Далбай, Нахуй (тоже шаман, но рано умер)
Бабушкин С.М. Об островных улусах [Глава 1] // Этнокультурные традиции и современное состояние кударинских бурят: материалы к национально-региональному компоненту образования / С.М. Бабушкин; Федер. агентство по образованию, Бурят. гос. ун-т. – Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2007. – С. 3-21
Комментарии