Автор: Нефедьев Михаил Андреевич

Мы все учились понемногу...Дай прокатиться. В школу я приехал по приказу брата Семёна 10 сентября 1947 г. и попал на большую перемену.

Пономаревская школа до 1946 г. Тункинская средняя школа 1946 г. Новая  средняя школа

Возле школы стояла толпа ребят. Предводитель тункинских Аркашка Тюменцев, попросил велосипед прокатиться. Не дать – отберут и надают ещё по шее. Я знал, что нельзя артачиться и лезть со своим уставом в чужой монастырь. Потом второй, третий, пятый и все захотели прокатиться, как будто никогда не видели велик. Последним уехал здоровенный бугай Пашка Попов и его не было минут десять. Я начал думать, что он вообще не исчез, но он приехал довольный. Потом я узнал, что это правая рука Аркашки, что его братья держат в кулаке всю тункинскую молодёжь и их все боятся. После такого знакомства я сразу же был принят в их круг и стал своим парнем. Они

Тальские хобяны. Почему в Тункинской школе к саганнурским относились неуважительно? Считали нас ниже себя или отсталыми, недоразвитыми? Нас дразнили и обзывали «Тальские хобяны, нуда хари-нуда. А почему тальские хобяны, я не знаю. Но вскоре им пришлось изменить отношение к нам. У нас подобрались развитые, грамотные, начитанные ученики: Юра Донхоров, Вовка Педонов, Галя Односторонцева, Иван Сороковиков, Федя Дёмин, Даши Дамбаев, Вася Одонов, Маруся Хандирова, Надя Гыргенова и др. Мы быстро заняли ведущее положение в классе. Я вскоре стал лучшим учеником и, по мнению директора, первым хулиганом.

Проводили меня к директору школы и я без промедления был зачислен в 8-й класс.

У Степана Кирьича. Первый год я жил на квартире у С.К.Сороковикова, брата моей бабушки Марины. Это был замечательный и любознательный старик. Ему было за семьдесят. О многом мы с ним говорили. У него было хобби ремонтировать гармошки, баяны, гитары, балалайки и пр. Иногда он брал гармошку или баян в руки и как врежет что-нибудь залихватское. Может он и заразил меня музыкой так, что я, много лет спустя, купил баян и научился на нём играть.

В те годы я интересовался оккультизмом, гипнозом, ворожбой, народными способами лечении. И  однажды он мне говорит: - Вот пойдёшь в субботу домой, зайди к Е.И.Магаю, у него мои книги - гипноз и сонник. Мы с ним дружили в молодости и у него остались эти книги. В субботу я захожу к Егору Ивановичу и он говорит, что в войны продал книги Михаилу Попову из Кырена за 500 руб. Я думал, что он меня обманывает, но через много лет узнал, что М. Попов купил книги у Магая и лечит людей гипнозом.

Мы с жадностью читали художественную литературу и к восьмому классу я прочитал все книги, которые были у нас и какие смог достать: Пушкина, Лермонтова, Горького, А. и Л.Толстого, Островского, Горбатого, Алигер, Гоголя, Салтыкова-Щедрна, Шолохова, Твардовского, Мамина-Сибиряка, Шишкова, Твардовского, М. Твена, Диккенса, Бальзака, Дюма, Андерсена, Драйзера и др. писателей.

У нас ещё осталось много старинных книг: На Москву, За царевича, Князь Серебренный, Председательница тайного женского суда, Евангелие, Библия, Ветхий и Новый заветы, Военный вестник и др. Мы прочитали много сказок и исторических книг, постоянно меняясь с ребятами. Книги мы читали день и ночь и, как говорила мать, – «Поедом их едите». Очень любил читать книги отец. Я приносил несколько кни, и мы с ним читали до 4-х часов утра, пока мать не разгонит

 Директор школы  Жап Доржиевич Халудоров - бывший офицер. Много раз я попадал к нему «под колёса» и он никогда не разбирался в причине случившегося: выгонял из школы и всё. Я, конечно, был не подарок, но часто страдал зря. Была у нас ученица Райка, которой я дал кличку - маркиза вонькая. Она бегала и фискалила на нас директору. Из-за неё меня часто выгоняли из школы

Сон в руку. Хотите верьте, хотите проверьте, но если я во сне езжу на конях, то меня обязательно выгонят из школы или из общежития. Это проверено и стало закономерностью. Первый раз директор выгнал меня из интерната в восьмом классе, а за что я так и не знаю. Кто-то закрыл входную дверь в общежитии у девчат. Девчата пошли в школу, но дверь оказалась закрытой снаружи и они её выбили. Маркиза вонькая донесла директору, что Нефедьев с друзьями их закрыл. Директор, не разбираясь, выставил нас из интерната. А меня вообще не было в школе. В другой раз кто-то вечером подглядывал девчатам в окна, и маркиза опять показала на нас с Иваном. Директор нас опять выгнал.

Родительский день. Мне надо было уйти домой, и я сагитировал класс пойти на кладбище. Все дружно пошли, но я, свернул налево и ушёл домой, а класс пошёл на кладбище. Ой, что началось назавтра! Весь день класс по одному таскали к директору и выясняли, был ли на кладбище я, т.к. никто не сомневался, кто был зачинщиком. Меня не выдали и все в один голос твердили, что меня на кладбище не было. В те годы Родительский день был строго запрещен и за соблюдение обряда поминания, могли исключить из коммунистической партии, а из школы меня директор выгнал бы без промедления.

Смешинка в рот попала.  Я насмешил девчат и они хохотали на уроках по литературе классного руководителя. После уроков он оставил их и допрашивал до восьми часов вечера. Всё добивался, почему они смеются, подозревая, что смеются над ним, а информацию им подкинул я. Довёл девчат до слёз, но ничего не добившись, отпустил домой.

Подножка. Однажды мне приснился сон, что мы поехали в лес за жердями, но жердей не привезли, сломалось колесо у телеги. В этот день у нас было шесть уроков, и я на переменах никуда не выходил, и постоянно помнил про вещий сон. Но вот кончился пятый урок, но на шестой учителя нет, хотя прошло 15 минут. Ученики разбрелись, я остался в классе один. Выхожу в коридор, у окна стоит Даши Дамбаев.

Кто меня дёрнул дать ему подножку. Он полетел и рукой ударил по стеклу. Осколки полетели на пол и в это время из-за угла вынырнула завуч школы, быстро приближается к нам, и кричит: опять Нефедьев! Я её уговорил не говорить директору, а стекло я вставлю. Хорошо, что директора и маркизы вонькой в школе не было. А  мы жили у Иллариона Ивановича. Я сказал ему, что разбил стекл, он взял алмаз, вырезал стекло, и вставил.

Хулиган, бандит, преступник. Однажды вижу сон: едем мы со старшим братом по лесу и на длинном спуске конь побежал, и вдруг колёса отделились от телеги, покатились впереди нас и вспыхнули ярким пламенем. Брат Семён стоит внизу под горой и пытается поймать колёса, а они скатились в речку и остановились. Брат их схватил и вытащил на берег. Мы сдавали экзамены за 9-й класс, готовили историю. Весь день я был настороже и контролировал ситуацию. К вечеру Федя Демин пошел в туалет и оставил историю на одеяле.

Я взял историю и спрятал под тельняшку, а Федя увидел. Выйдя из туалета, он стал за мной гоняться, чтобы отобрать историю, но догнать меня не может. И вот мы бегаем с ним по поляне, смеемся и играем. Но Федя был страшно психованным и невыдержанным. Бегал, бегал он за мной и вдруг хватает кирпич и почти в упор кидает мне в лицо. Я перехватил левой рукой кирпич, так как был лучшим «лаптёжником» (игроком в лапту), а правой врезал ему по уху. Федя упал, полежал, встал и пошёл к школе.

Приходит Юра Донхоров и спрашивает, что я сделал с Федей, что он пошёл к директору. Я объяснил, как было дело и пошёл собирать вещи, зная, что Жап Доржиевич выгонит меня из школы. От Феди я такого, конечно, не ожидал. Не успел я собрать книги и вещи, как директор прибежал и давай кричать: - Бандит, разбойник, хулиган. Я тебя больше не допускаю в школу, пока не привезёшь справку от брата о том, что никого не убьёшь. На столе лежала большая стопка книг и он колотил по ней кулаком, пока все книги не упали на пол.

Потом выскочил  и убежал, не спросив, что произошло, почему и за что я ударил Федю. Уже начало темнеть, я взял велосипед, но вижу, что спустило колесо. Пока заклеил камеру, наступила ночь, и я решил ехать домой утром. Утром пошел дождь. В половине 12-го выкатываю велосипед за ворота и вижу, идёт мать. Я опешил, а она спрашивает, куда я собрался. Не зная, что ответить, спрашиваю, куда она поехала. Мать говорит, что они с Василием едут в Жемчуг лечиться. На вопрос, где Василий, она отвечает, что у директора и что никуда не езди, а продолжай сдавать экзамены. Подаёт мне узелок с продуктами и давай упрекать: почему ты ударил Федю, он же твой троюродный брат. Я объяснил ей, как было дело, что, если бы я не перехватил кирпич, то он бы мне всю харю растворожил.