Т. Варфоломеев.

Рассказ, 1982г.

Есть в бригадном дворе колхоза имени Ленина  старенький, с двумя крохотными окнами, флигелек.  В нем трудится такой же старый человек. Это – Иванов Никифор Лукич, участник Великой Отечественной войны, вот уже 20 лет как пенсионер.

Давно не видел я его. И вот встреча: все как будто такой же, только рыжая борода, когда–то окладистая, теперь поредела, сошла на клин,  на глазах мощные очки. И, конечно прибавилось морщин на лице, на шее, немного ссутулился. Он нес охапку дров, которые сам же и наколол из горбылей.

- Ну что, дед, еще работаешь? – спросил я, когда он положил дрова  возле печки и, присев на скамейку, довольно твердым  по его годам голосом с незначительной хрипотцой, что бывает у людей, когда они немного волнуются.

-  Тружусь понемногу, шорничаю. Работать оно не счет, да вот сбрую делать  нечем. Приходится из старого новое латать. Бывало, все ж кое-что было.  И  КОЖА, И ГУЖИ…

А СЕЙЧАС НА ТЕХНИКУ ВИДНО НАДЕЮТСЯ, А ВЕДЬ БЕЗ КОНЯ НИКУДА. Есть машины и много их, но конь все ж нужен. Ну, куда без коня, хотя б чабану? Не будет же он пасти овец на  «Жигулях»…

Заметно было, что многое наболело у старика на душе, требовало разрядки. И надо было  высказать свою досаду.

Потом вот какое дело, - продолжил он, - Я окладник, что напрасно, платят исправно, а вот как я и сколько делаю – этим почему – то никто не интересуется. Хоть бы подсчитали, отрабатываю я зарплату или нет. И ведь не один я такой, в колхозе не мало  окладников.

Я посмотрел на стены, на которых висели добротно отремонтированные хомуты, новые шлеи, на полке лежали готовые сиделки, черезседельники.  Что и говорить, умеет трудиться Никифор Лукич. Но какая-то убогая, просто удручающая обстановка в самом  флигельке. По всему видно, что здесь никогда не белились стены, печка, ни мылся пол.…

Проследив  за моим взглядом, и чувствуя неловкость, словно свою какую-то вину за это, дед опередил мой вопрос:

-  раньше я работал вон в том доме, - он указал в окно, - но понадобилась каким – то строителям квартира, вот и выселили меня оттуда.  А эти бродяги прожили три дня и сбежали. Потом там капусту солить придумали. Так я и остался здесь.

-  Вздохнул и добавил: -  Оно бы  ничего, можно бы и здесь работать – только бы дрова были.

«Да старик не избалован жизнью, -  подумал я, - ему лишь бы тепло, а со всем остальным можно и потерпеть, была б возможность, где трудиться».

И вот  прошел год. И я вновь решил проведать старика.

С тревогой подхожу  к знакомому флигельку, еще  издали, приглядываясь: не висит ли замок? Нет, кажется открыто. Не доходя метров двадцать, услышал мотив  старинной песни.

Да ведь это Никифор Лукич поет.

Я  не ошибся, он чинил седелку и напевал про себя, уж такая, наверное, душа: не может без песен.

А раз поет человек, значит, еще есть силы,  здоровье, какое – то сохранилось. Радостно мне на душе стало. Да и как не радоваться.

Вот только в самом флигельке старика мало что изменилось.  Все та же убогость и неказистость. Хорошо хоть сухие дрова в это году  у Никифора Лукича есть, да и  из материалов для работы кое- что появилось. И он доволен и этим.

Снова разговорились, я поинтересовался его фронтовым прошлым: где и как воевал?

- от начала до конца войны – ушел в воспоминания Никифор Лукич, - пришлось быть в армии. Служил в войсках НКВД – сначала на Востоке, а боевое крещение принял на Орловско-Курской дуге. Там и получил пулевое ранение в плечо. После госпиталя – снова на фронт.

А закончил войну уже на Курляндском перешейке. Во многих местах перебывал, что и говорить, названия многих годов, которые освобождали, забыл уже.  Но главное не забудется: ужасы военные. Будь же она проклята, эта война!..

Затем  он спрашивал меня  о сегодняшней  международной  обстановке, интересовался научными достижениями, освоением космоса.

- Вот ведь какие чудеса творит человек!  Заглядывает на другие планеты, создали замечательную технику. А что еще будет впереди!.. – он помолчал немного  и добавил и добавил тихо: - Только б не было войны…

Никак нельзя было не согласиться с  этими словами  ветерана  отгремевшей вот уже более трех десятков лет Великой Отечественной, не раз смотревшего смерти в глаза, отстоявшего для ас, живущих сейчас, счастливый мир.

Как же мы все должны быть благодарны таким, как он.
Как должны беречь и уважать наших ветеранов. На деле же, к сожалению, получается не всегда так. А почему?