Т. Варфоломеев.

Рассказ, 1982 г.

- Что-то ты сегодня, вижу не в себе. Что-нибудь случилось?

Опять Брылев не выучил уроки или, хуже того, сорвал физику? – спросил Иван Петрович жену, едва переступившую порог дома. – Как так можно, скоро четыре часа, а ты еще не обедала. Так недолго и болезнь, какую нажить.

Анна Николаевна прошла в комнату, положила на письменный стол туго набитую ученическими тетрадями и учебниками сумку. Сняла пальто, беличью шапку и устало опустилась на диван.

- ну что сегодня с тобой? Тебя как будто подменили. Какие - то неприятности? – нетерпеливо выпытывал муж.

- Ну ладно, надо сначала пообедать, - отозвалась, наконец

Анна Николаевна. – Трудно говорить  о серьезных вещах на голодный желудок. Она встала и слегка охнула, ощутив боль в ногах. Ито ведь около тридцати лет  чуть не ежедневно проходила в давно ставшую вторым домом школу, а это  ни много,  ни мало – только в один конец полтора километра.

Да за день порой приходится не один раз промерить этот путь. И в классе за время урока не присядешь.

Анна Николаевна налила тарелку давно  подогретых шей и присела к столу.  Утолив голод, обернулась к мужу.

- Вот ты спрашиваешь, чем расстроена. Небось, расстроишься… после уроков состоялся местком: заслушивали отчет о работе молодых учите полей. И что ты думаешь? Конечно,  проверяющие  по достоинству оценили  все хорошее в работе, но и нашли серьезные недостатки.

Почему, к примеру,  почти не проводится индивидуальная работа с второклассниками: Кравцовым Петей и Ивановым Гришей -  они и читать то толком не умеют, не то, что писать. А  Клавдия Васильевна посадила их  на последнюю парту и – ноль внимания. По отчету же  за вторую четверть все в классе успевают…

Анна Николаевна помолчала и, вспомнив   последний педсовет, продолжила…

- Ведь совсем недавно говорили на педсовете, что наглядность на уроке – важнейший дидактический прием, тем более в начальных классах, где без этого дать хороший урок невозможно.  А Клавдия Васильевна рассказывала ребятам о Красной  Армии, о Красной площади в Москве – не одной картинке на уроке.

Но, видимо не только это волновало ее. Не один раз уже возникали подобные разговоры на различных школьных  совещаниях, районных конференциях, в беседах в учительской. Все это уже приелось и воспринималось каждым как нечто  обязательное, без чего и не может состояться ни одно обсуждение вопросов школьной жизни. Да и сколько всего такого она слышала, думал Иван Петрович, а по долгу службы, как член месткома, а сама говорила коллегам: 

-  Что  обидно,-  как бы  угадав мысли мужа, проговорила Анна Николаевна, и, отодвинув стакан с недопитым чаем,  встала, подошла к окну, за которым  на еще  голом  кусту ранетки  сидели нахохлившиеся воробьи – признак приближения весны. 

– Что обидно, так это то,  что некоторые молодые учителя пытаются свалить  вину за собственные недостатки, на неустройство быта, неразвитость детей,  отсутствие настоящих очагов культуры и тому подобное.

Клавдия Васильевна  так и заявила:  « Не нужен мне ваш медвежий угол!  Вот доработаю этот год и уволюсь. В город уеду». А сама то откуда родом? Не из деревни ли? Правду говорят, что есть еще такие люди, которые дома «щи лаптем едят», а на людях все им не так: не так сварено, не так поставлено – все не хорошо.

Анна Николаевна задумалась. Достала из рукава платочек, вытерла вдруг отсыревшие глаза. Так многое, видимо, вспомнилось ей в эти минуты.

А вспомнить, действительно, было что.

Как трудно было ей учиться в войну. Часто полуголодная, в старенькой одежонке, бежала она по тропинке в школу. Да и там не лучше. Не хватало учебников, писать приходилось сажей на газетах и каких-то книгах. И как часто она слышала ответы своих товарищей по классу на вопрос учителя, спрашивающего, почему тот или иной ученик не был в школе: «Есть было не чего, лежал на печке».

Затем долгожданная победа. Помнится, учительница их 4 класса вошла в класс,  заплаканная, с мокрым  платочком в руках, и  срывающимся голосом выдавила: «Ребята… милые вы мои!  Война закончилась,  мы победили…»

Что тут было!

Все так радовались, кричали, прыгали. А многие и плакали.

Те, которые получили  «похоронки» на своих отцов.… А затем всей школой со знаменами и песнями пошли по улицам села.

Вся деревня высыпала в этот день на улицу. Все перемешалось:  и слезы и радость.

Вспоминала она и выпускной бал после десятилетки,  и вступительные  экзамены  в  Горьковский  учительский институт.

Немного прошло тогда времени после  окончания войны.

Страна  восстанавливала разрушенное хозяйство. А для этого  требовались кадры. Особенно нуждались в педагогах Сибирь и Дальний восток.

Перед мысленным взором Анны Николаевны  ясно представился  тот апрельский  день, когда комиссия по распределению  кадров  определила  местом ее будущей работы Бурят - Монголию. 

Председатель комиссии  показал по  карте: «Поедите вот сюда, за  Байкал.

Красивейшие места!.. Надеюсь, вы не подведете нас, будете работать честно и добросовестно».  

Не  помня себя, вышла Анна Николаевна из кабинета: «Что это за Бурят – Монголия? Неужели за границу? А как я буду учить  этих монголов русскому  языку, если сама не знаю их языка?»

Не много легче стало ей после того, как  узнала, что не ее одну  направляют  в Забайкалье, а  и многих других.

Девчата и парни  волновались,  сразу побежала по библиотекам  искать  литературу о том крае, расспрашивали всех, кто хоть что-нибудь знал о  таинственной  Бурят – Монголии.

Однако главное было впереди. Как о своем согласии сказать родителям? Ведь они знают,  что районо давно просило  Аню пойти работать рядом с домом. А теперь,  вдруг, за Байкал.

Но вот сданы,  получен отпуск, назначен день отправки на Восток.

- Знал бы ты, Ванюша, как нас отправляли, - вздохнула Анна Николаевна. -  Специально был оформлен эшелон для учителей. Ведь ехали на Восток выпускники институтов  Москвы, Вологды, Арзамаса, мы, горьковские.

 Помню, садились на поезд мы в Москве.  Собрались родные, друзья, сколько было слез, напутствий! Жалко  было родителей, да и  страшновато перед таким дальним путем: куда едим, как там встретят, что нас ждет впереди?

До этого ведь никуда далеко не ездили. Сам понимаешь, было нам по 19-20 лет. Девчонки еще! 

Тут по лицу ее  промелькнула улыбка. – А дикие были.  На какой-то  станции узнали, что в одном из вагонов  встречного поезда едет бурят. И что же?  Мы,  будущие забайкальцы, все гурьбой  - к тому вагону.

-Смотрины,  значит, устроили? -  улыбнулся  Иван  Петрович.

- Ну и как  же  вас встретили в нашем краю? – спросил  муж, хотя давно уже знал  все об этом из ее же   прошлых рассказов.

-  Встретили, я бы сказала, хорошо.  В отделе кадров Минпроса  республики нас  «делили» нарасхват. Все хвалят свои районы, школы, сбили совсем с толку. Сами – то ведь не знали ничего толком.  Но я и моя подруга Оля  почему – то  твердо решили: едим в Махаршибир.  Уже потом  узнали, как правильно называется район. Потом - опять дорога.  Нам сказали, где можно скараулить  машину (автобусов – то тогда  не было), и мы отправились «голосовать».  И сразу повезло.

Остановилась первая  «летучка», и тут же встретились с директором одной из школ района.  Помню, он нас сразу одобрил: «Давайте, девчата! Вы нам очень нужны. Давно вас ждем». Вот так и доехали. И как видишь, давно уж стали коренными  сибиряками,  не хнычем, что живем в «медвежьем углу»… Я так думаю: хорошо там, где нас нет. Прежде всего, работать надо, честно относиться  к порученному делу. А если скучно,  то  во многом  сам виноват. Вот и Клавдия Васильевна  ссылается на скуку. А сама где проявила инициативу? Хоть бы приняла участие  в художественной самодеятельности села.…

Ведь приглашали, так нет, не идет.

Помолчав еще немного, добавила:

- Некоторые вот обижаются на работу. Не  знаю, или уж так мы были воспитаны, только почему-то всегда старались выполнять любую  работу, что  нам давали. И никогда не выбирали, что вот, мол, здесь мне трудно, дайте другие классы. У нас и мысли об этом не было. Кому,  как не молодым, и быть там, где трудно. А насчет быта так и говорить не приходится. Хоть бы зарплату взять.   Сейчас технички в школе больше получают, чем в то время мы, учителя. А ведь жили, и, кажется, на все хватало.

Высказав наболевшее, Анна Николаевна сразу успокоилась.  Принялась   было вновь за чай, но тот давно остыл,   Лучи яркого  мартовского солнца  тоже успели покинуть стол  и  солнечные  «Зайчики» теперь играли в дальнем углу кухни…

- Знаешь, о чем  я вдруг подумал,-  проговорил вдруг  Иван Петрович, много у нас в районе  проводится различных  собраний, совещаний. То собирают  ветеранов Великой отечественной войны и труда, то чабанов, то  строителей, то еще кого-нибудь.  Слов нет, все это нужно, необходимо.

Но вот почему никогда   не соберут тех, кто много лет назад покинул родные места, приехал к нам учительствовать и обрел здесь, в Сибири, свою вторую родину? А ведь таких не мало среди педагогов района,  тем более республики. Вот бы и рассказать  сегодняшней молодежи о своей молодости.

Думаю, это  была бы во всех отношениях интересная и очень

полезная встреча.

Анна Николаевна не ответила. Сидела, снова о чем-то  задумавшись. Наверное, опять вспомнила ту далекую свою молодостью.