Из военных дневников Кравцова Семена Леонтьевича

Наша разведрота  вышла на правый берег Невы, где был  поселок, совсем недавно стертый с лица земли. Оттуда мы должны форсировать Неву. Солнце  катилось к закату, мы ожидали походную кухню, курили, разговаривали, обсуждали предстоящий день. Не знаю, сколько времени прошло с момента, когда была команда на ужин, помню, что половина роты еще не успела получить пищу, как, вдруг, кто-то громко и тревожно крикнул: «Воздух!»   

Я упал на землю, и почти в ту же секунду услышал над головой рев моторов самолетов, а затем, пронизывающий до боли в ушах, и до омерзения противный свист падающих  на нас бомб с немецких самолетов и их душераздирающие  разрывы. Три звена немецких бомбардировщиков- штурмовиков сделали  два захода  над    разрушенным  поселком.

В первый заход сбросили бомбы, а вторым заходом обрушили на нас  шквал огня всех своих пушек и пулеметов. Когда закончился этот кошмар, солнце ушло за горизонт. Сразу стало темно как под землей и жутко. Жутко от случившегося, когда от  роты почти никого не осталось, жутко от стонов и криков раненных и умирающих. Жутко  и до ярости разбирает зло  за проявленную, преступную беспечность, по причине которой  в один  миг лишились жизни здоровые, сильные, молодые люди.

На рассвете  нас, оставшихся в живых, отправили на рыбацких лодках через Неву.  Где-то на середине реки нас настиг  губительный артналет. Тут я вспомнил, что не умею плавать, и по спине «побежали мурашки», не потому, что испугался смерти; за время войны с этой мыслью свыкаешься, обидно было погибнуть  бестолку, пассивно, не причинив врагу никакого ущерба.

Стиснув зубы, еще сильнее стал  нажимать на весла.  К счастью,  скоро вышли в мертвое пространство, фонтаны взрывов остались позади, а под лодкой зашуршала галька.  Еще минута, и мы на берегу Невского пяточка.

Трое суток  под неприрывном  обстрелом мы защищали  плацдарм, отбивали атаки фашистов, дрались в рукопашной схватке. В ночь на  четвертые сутки пришла смена и мы, оставшиеся в живых,  горсточка из десятка человек, вернулись на правый берег в свое расположение, где  вновь формировали бригаду.

Наша  11 отдельная бригада размещалась  на Черной речке в тайге. Жили мы в землянках.   Зимой  выходишь из землянки и проваливаешься в снег, а летом – в трясину. Лесисто-болотистая местность – так назывались  те места  в донесениях и сводках, там мы стояли насмерть 900 дней и ночей провели мы   в этих гиблых местах,  в постоянном  полумраке среди непросыхающих болот. 

Там мы, наша рота разведчиков многое пережили и многому научились: не спать  сутками, владеть оружием, умело и решительно  действовать на поле боя,  отыскивать  блиндажи в снежных заносах, читать карты, разыскивать деревни, которые  когда-то были отмечены на картах, но которых  не стало на местности, потому, что их сожгли фашисты.

Мы научились беречь тепло  в своей землянке с железной печуркой, спать сидя и стоя в окопах, порой на  обледенелых  ящиках со снарядами, на сосновых ветках, брошенных прямо на снег  в окопе, научились дружить с людьми разных национальностей и вместе отдавать жизни в борьбе с лютым врагом. Тогда, защищая Ленинград, я думал о Родине. Родина – это моя семья, мое село, вся моя держава. Когда враг забирает пядь моей земли, я должен защитить свой дом, свою семью.