"Опять представлялась возможность связать судьбу с органами госбезопасности!" Базыр Бухадеевич родился в декабре 1916 года, в улусе Хонхолой Бичурского района. Семья бурятского крестьянина — скотовода была большая, работы хватало всем. Но мальчишку неудержимо тянуло к знаниям. И как бы ни было тяжело родителям, отправили они сына в школу. Отец, за которым в семье всегда оставалось последнее слово, медленно куря трубку, после долгого молчания сказал: «Пусть Базырка учится, будет хоть один грамотный человек в улусе».

В 1925 пошел в крестьянскую школу. С большим удовольствием принимал участие в общественной жизни не только школы, но и всего улуса. Одним из первых вступил в комсомол. вскоре после окончания школы колхозной молодежи, по путевке райкома ВЛКСМ, поехал учиться в высшую комсельхозшколу имени Ербанова в Улан-Удэ.
 
Направили Базыра Бухадеевича после нее в Улан-Удэнский горфинотдел налоговым инспектором. Именно в это время и произошла его первая встреча с представителями органов госбезопасности.

Шел 193-й, год массовых политических репрессий в СССР. Войдя в кабинет первого секретаря горкома комсомола, Базыр Бухадеевич обратил внимание на сидящего за приставным столиком солидного человека в военной форме. Поздоровавшись с вошедшим за руку, секретарь горкома Виктор Бородин стремительно поднялся со стула и сказал оставил его наедине с военным.
 
После небольшой беседы человек, который оказался представителем госбезопасности, предложил продолжить учебу в Новосибирской школе НКВД. На сборы было дано два дня.

В то время я был холостяком, жил на частной квартире. Сбегал в горфинотдел, быстро сдал работу направился к своему земляку Цырену. Дулма, его жена, отнеслась к нему как родному. Вместе с мужем помогла парню собраться в дорогу. В назначенный день рано утром «новобранец» уже был в полной «боевой готовности».
 
В НКВД они отправились вместе с Цыреном. НКВД находился тогда в двухэтажном деревянном здании по Первомайской улице на берегу Уды. В вестибюле здания, куда они вошли, уже сидело несколько молодых ребят с несколько напряженными лицами и такими же рюкзачками и сумками в руках.
 
«Видно, что на учебу», - глядя на них, подумал Базыр. Рядом с ними стоял, разговаривая, высокий, плечистый сотрудник НКВД, бурят, с тремя кубиками на петлице. Мельком окинув взглядом вошедших, он в упор зло посмотрел на Цырена. Ярость, казалось, постепенно поднималась в его мощном теле снизу вверх и, достигнув головы, наконец вырвалась наружу. Глаза его налились кровью, брови резко сдвинулись к переносью, и он с шипящим присвистом проговорил: «Ты зачем здесь? Чего тебе надо?». Получилось это настолько грубо и неожиданно, что все окружающие почувствовали себя так, словно стали свидетелями чего-то запретного и непристойного. В конце-концов, этот блюститель законности, грубо выпроводил незадачливого земляка.
 
Медицинскую комиссию и предварительный отбор перед отправкой в Новосибирск призывники проходили Иркутске. Сопровождал их туда этот самый «неуравновешенный» сотрудник. В Иркутске, в краевом управлении НКВД, ребята прошли медицинское обследование, написали диктант, а потом с каждым из них было собеседование.

Базыр внимательно вслушивался в четкий и монотонный голос читающего список поступивших, но как ни старался, своей фамилии услышать ему не удалось. Его и еще одного парня отчислили, сказав, что они не прошли по состоянию здоровья.
 
Задетый за живое, точно знавший, что никаких болезней за ним с самого детства не водилось, парень обратился с вопросом: Какую же болезнь у меня обнаружили?» Ему ответили: «С легкими у тебя не ладно». Вернувшись домой, Базыр вновь приступил к своей работе налогового инспектора. На всякий случай прошел проверку в тубдиспансере, там сказали, что с легкими все в порядке. В дальнем уголке сознания мелькнуло: « А не приложил ли к сму руку этот сопровождающий?»
 
Как-то в разговоре с Цыреном решил Базыр поинтересоваться о той не очень приглядной истории. Как и предполагал, тот самый сотрудник неоднократно встречался с Цыреном, который в свое время обучался в дацане. Известно, св те годы отношение руководства страны к буддизму в целом к ламам частности было неоднозначным. Таким образом, подозрения Базыра полностью подтвердились: Бухадеев был отчислен за связь с враждебным элементом.
 
Через год Цырен был осужден тройкой НКВД как бывший лама и приговорен к 10 годам исправительно-трудовых работ. Во время войны его отправили в штрафную роту на фронт, там он и погиб,
 
Жизнь шла своим чередом. Пришло время отдать долг Родине, и в 1938 году Бухадеев был призван в армию. Служить ему довелось в Монголии. Как раз в тот год по договору были введены в МНР советские войска в составе 1-й армейской группы под командованием Конева.
 
Конечно по уровню грамотности Базыр Бухадеев был на порядок выше многих призывников. Его избрали секретарем комсомольской организации подразделения. Служба проходила интересно, живо. Ему нравилось общаться с бойцами, рассказывать, порой растолковывать отдельные моменты непростой предвоенной обстановки не только в стране, но и в мире. Глядя на активного и достаточно эрудированного бурятского парня, командование приняло решение рекомендовать его для работы в органах военной контрразведки или, как говорят в народе, в Особом отделе.
 
По окончании службы ему было присвоено звание «младший политрук запаса». Гордый, Базыр с нетерпением ждал отправки домой. Хотелось порадовать отца, обнять мать, показаться пред одноулусниками в военной форме. Но, как это всегда бывает, накануне отправки домой его вызвали в Особый отдел 1-й армейской группы.
 
Серьезный разговор с офицером отдела чем-то неуловимо напомнил Базыру беседу с солидным человеком в очках в горкоме комсомола несколько лет назад. На сей раз ему предложили остаться в Монголии для работы в Особом отделе — опять представлялась возможность связать судьбу с органами госбезопасности.
 
Но сладостные мечты о доме не давали парню возможности здраво мыслить, он не хотел н о чем слышать — только домой! Зная,то люди здесь серьезны он стал на ходу придумывать любые причины, чтобы только не оставаться в Монголии Ссылался на то, что долго дома не был, что хочет проложить учебу, что есть планы личного характера... Его доводы внимательно выслушивали, но давление не ослабевало.
 
За роль «агитатора» взялся комиссар части. Ближе зная Базыра и пользуясь своим положением, он не особо деликатничал: «Ты дурак или умный? Вместо того, чтобы сказать, людям спасибо за доверие, кочевряжишься... Ну не дурак ли, а?» И спокойным убеждением, и крепким словцом он настаивал на том, что надо соглашаться: «Быть чекистом — это почетно, пойми ты это, дубина стоеросовая!», - распалялся комиссар.
 
Начальник отдела кадров дал Базыру твердое обещание, что после оформления дадут ему работу в Улан-Баторе и возможность съездить домой на месяц. На таких условиях парень дал согласие.
 
Счастливые сослуживцы давно поразъехались по домам, а он больше 10 дней бродил без дела по городу, ожидая утверждения и назначения. Наконец последовал долгожданный вызов в отдел кадров Особого отдела: вопрос о приеме на работу решен положительно — он назначен помощником оперуполномоченного Особого отдела. Но оказалось, что все договоренности побоку: отпуск ему может быть предоставлен на общих основаниях, только после 11месяцев работы...
 
Во время ВОВ служил в оперативном отделе 114 дивизии в качестве оперативного работника. До выхода на пенсию служил в органах контрразведки, затем в органах МГБ – КГБ. Работал в редакции газеты «Буряад – Монголой Yнэн».