История школы тибетской медицины при Ацагатском дацане связана с именами его учредителей Ч-Д.Иролтуева и А.Доржиева, Ацагатский дацан, тибетское название Тубдан Даржайлин) расположен в 50 км от Улан¬Удэ. Основан 1852 году бурятами галзутского, худайского, харганатского и других родов хори-бурят. Основная здесь лечебница стала крупным медицинским центром Забайкалья. Важное значение для развития медицин¬сякого направления сыграл минеральный источник - аршан. Основным центром лечебницы стал мамба-дуган.
 
В годы советской власти основатели школы тибетской медицины А.Доржиев и Ч.Иролтуев предпринимали попытки спасти медицинское направление. Одно из последних обращений А.Доржиева в 1937 г. к М.Ербанову – первому председателю правительства республики свидетельствует о процессе уничтожения традиций Института тибетской медицины: лекарства уничтожались, а лам медиков заключали в тюрьмы. Школа тибетской медицины (лечебница и дома, принадлежащие А.Доржиеву, Ч-Д. Иролтуеву и эмчи ламам) были переданы в распоряжение местной коммуны. Чойнзон-доржи Иролтуев ¬лама Ацагатского дацана, «искуснейший врач Забайкалья» по словам князя Э.Э. Ухтом¬ского) доктор тибетской медицины, незаурядная личность, один из ярких представителей бурятского духовенства, был назначен в 1895 году 11 хамбо-ламой – главой буддистов Восточной Сибири.
 
Он родился в 1843 году в мест¬ности Нарин-Ацагат) ныне с. Ацагат Заиграевского р-на. прим. ред) в се¬мье Зодбын Иролто зайсана третьим сыном. Среди сородичей Иролто зайсан отличался живым умом, был энергичным, инициативным человеком, и в течение многих лет исполнял должность зайсана (управляющего), в своей местности обладал авторитетом. Сын Чойнзон выделялся в семье острым умом, хорошей памятью, живостью, наблюдательностью, характеру и, по-видимому, обещал вы¬расти талантливым, незаурядным человеком. Отец, уделявший большое внимание воспитанию детей, сам буддист по духу, глубоко почитавший три драгоценности Будды, считал честью отдать своего самого способно¬го сына в лоно буддийской церкви и связывал, надо полагать, большие надежды с дальнейшей карьерой сына Чойнзона.
 
Истоки незаурядной личности хамбо ламы, думается, нужно искать в его alma-mater – Ацагатском дацане. В это время дацан переживал эпоху расцвета: огромное количество образованных лам занимались чойро и шадда учением, у каждого ламы было по несколько учеников – хувараков; имелся огромный приход; хорошая материальная база.
 
Ацагатский дацан – центр духов¬ной и культурной жизни Удинской долины. Одним из достоинств дацана была уникальная библиотека с священными книгами и своя типография, где издавались книги и брошюры.
 
Дацан принимал активное участие и в светской жизни. Пять дацанов, в том числе и Ацагатский, принимали активное участие в подготовке экспонатов для этнографической выставки в Московском университете (1866 г.)
 
Чойнзон Иролтуев учился в хува¬ракской школе Ацагатского дацана, с 1873 года стал числиться в штате Ацагатского дацана. Он успешно осваивает старомонгольскую пись¬-менность, тибетскую грамоту, основы астрологии и медицину и вскоре становится одним из самых видных учеников Ацагатского дацана, по¬дающих большие надежды. Это под-¬тверждает тот факт, что по окончании школы 2-й ступени его отправляют на дальнейшую учебу в Монголию. В то время это было связано не только со значительными материальными затратами. Кроме таланта и желания учиться, необходимы были и такие качества, как физическое здоровье, сильный характер, умение выживать на чужбине, находчивость и реши¬тельность. Следует полагать, что находчивость и темперамент Иролтуева отвечали всем этим требованиям, т.к. известно, что он успешно закончил учебу и вернулся на родину с выс¬шим медицинским званием монрам¬ба - врача тибетской медицины.
 
Интересно то, что молодой Иролтуев пожелал посвятить себя не цанид (философской) , а мамба – медицинской деятельности. При том был настоль¬ко увлечен тибетским врачеванием, что проявлял необычайное рвение, усердие в его освоении. Любопытен сохранившийся устный рассказ. Преподаватели академии, некоторые высшие ламы допускали дискриминацию в отношении пришлых учеников – бурят, удаляя их во время обучения ценнейшим приёмам и методам составления секретнейших рецептов и т.д.

Тем не менее, впоследствии оказа¬лось, что бурят Иролтуев таинственным образом овладел всем тем, чему обучали в его отсутствие. Уже потом, через много лет, будучи знаменитым эмчи-ламой , он как-то признался, что слушал секретные лекции под полом классной комнаты, проникнув туда через щель, и, выдавая ценнейшие лекарства, составленные по извест¬ным только ему чудесным рецептам, смеясь, бывало, говорил: ворованное, т.е. подслушанное. Когда Чойнзон-Доржи Иролтуев после блестящей сдачи экзаменов уехал на родину, багша (преподаватель) объявил остальным ученикам, что отныне скрывать ни от кого ничего не будет, т.к. все тайны его науки увез бурят «хара хубуун» (хара-черный, видимо, имелось в виду не философский лама.
 
Философское образование Чойн¬зон Иролтуева, следует полагать, ограничилось только Ацагатским дацаном, из чего следует, что во всем остальном он был «хара хун», т.е. светским чело¬веком, владеющим в совершенстве искусством тибетской медицины. Он был "хара ухаатай хун», т.е. человеком не духовного, а светского образа мышления.
 
Таким образом, перед нами предстает фигура незаурядного человека, наделенного талантом, умом, характером. Уже ребенком он вы¬делялся среди других, на чужбине ему удается не только выжить, но и заставить уважать себя, проявляет чудеса находчивости в достижении своей цели. По-видимому, был орга¬низованным, требовательным к себе человеком, умеющим добиваться цели. При всем том оставался не ду¬ховным деятелем, а светским челове¬ком, врачом.
 
В 1895 году Иролтуев был уже известным эмчи-ламой не только среди бурят - хоринцев, к нему обращались, кроме бурят, люди других национальностей, населяющих соседние территории. В 1895 году князь Э. Ухтомский при¬гласил Чойнзона-Доржи Иролтуева в Санкт-Петербург для лечения жены Николая П. С Иролтуевым в город на Неве поехали ламы-лекари Лудан Шагдаров, Дэмчик Доржиев, Санга Галтаев. Они жили в Царском Селе, Зимнем Дворце и Петергофе.
 
Тот факт, что для лечения царской семьи приглашались никому неизвестные «языческие» врачеватели, в возможности которых многие не верили, говорит о серьезности причин та¬кого приглашения. Видимо, старания придворных врачей и лекарей, а, возможно, и приглашенных зарубежных «эскулапов» как и народных целителей, не имели успеха. Только безнадежное положение и отчаяние позволили царской семье прибегнуть к услугам забайкальских(«из-за Бай¬кал моря») врачевателей, лам, далеких от традиционной европейской медицины. Ответственность была огромная. Прежде чем допустить лам к лечению, полагаем, их подвергли серьезным испытаниям.

Существует легенда, что самого Иролтуева в числе прочих испытаний попросили сказать о состоянии здоровья существа за стеной, от которого шла привязанная к нему нитка. В данном случае это был попугай. Чойнзон-Доржи Ирол¬туев, рассказывают, взял нитку, при¬слушался и точно определил, что это птица. Существовало опасение, что при отрицательном развитии хода событий (допустим, в случае смерти пациента) их могли не выпустить живыми. Таким образом, благо¬даря усилиям Ч.Д. Иролтуева тибетская медицина получила признание не только в Забайкалье, но и далеко за ее пределами.