Отнятое детство Веры Мишариной
 
У ВЕРЫ ИГНАТЬЕВНЫ МИ­ШАРИНОЙ- доброе милое лицо и умные молодые глаза. Чувствуют­ся в ней глубокая внутренняя ин­теллигентность и душевность. А еще у нее- каллиграфический по­черк, а в написанном на школьном тет- радном листке письме в редак­цию нет ни одной грамматической ошибки. И это при том, что Вера Мишарина (урожденная Минчук) окончила всего лишь навсего  че­тыре класса в деревенской школе белорусской «глубинки»-.
 
-Училась я на одни «пятер­ки»,- рассказывает Вера Игнатьевна. - Да и учить нас тогдашние учителя умели по- насто- ящему. До сих пор помню, в какой букве в каком месте делать нажим, а где перыш­ком потоньше надо провести. Да и постараться следовало, чтобы  при писа­нии чернилами кляксу не поса­дить... Так, у детей подспудно вырабатывались характер и упорство в достижении цели. А какое удо­вольствие доставляли мне уроки родного чтения, арифметика, диктан- ты. Мечтала сама стат ь учитсль-ницей, чтобы потом ребятишек учить...
 
И, бесспорно, осуществила бы свою мечту девчонка из Полесья, и стала бы если не учительницей,то, передумав, врачом, агрономом, инженером, любым другим высокообразованным специалистом, если бы не война...
 
Фашисты заняли Калинковичский район Полесской (ньне Гомель­ской) области Белорусской ССР в августе 1941 года. Вере Минчук было в ту пору одиннадцать лет, жила она с родителями и сестрен­ками- четырнадцатилетней Кла­вой,пятилетней Тамарой и годовалой Олей в деревне Александровка.
 
Оккупантты начали сразу выяв­лять и расстреливать  коммунистов, активистов, евреев, а поскольку отец Веры- Минчук Иг- натий Мак­симович - был членом партии, се­мья покинула свой кров и ушла в лес. Как и многие односельчане, искать партизан, которые уже действовали в белорусском Полесье.
 
НЕВОЗМОЖНО БЕЗ БОЛИ слушать рассказ Веры Игнагьевны об испытаниях и лишениях, кото­рые пришлись на долю ее родите­лей, сестер, ее самой, а по боль­шому счету, миллионов советских ,людей, в одночасье ставших в родном От ечест- ве бесправными изгоями, «русскими свиньями», «скоти­нами», с которыми фашисты соот­ветственно и обращались.
 
-Все наши болезни оттуда, -говорит Вера Игнатьевна. –В лесу ночевали в окопчиках: старшие- спинами к земле, маленькие   у них на коленях. Питались, чем придет­ся, простыли на всю жизнь. Старшая сестра -   инвалид первой груп­пы, у меня    тоже весь организм больной...
 
После того, как осенью 41-го началась «рельсовая война», кото­рая в Белоруссии приняла массо­вый характер, и вражеские эшело­ны пускались под откос ежесуточно, оккупанты устроили крупную облаву на партизан. В лесу, где скрывались жители Александровки, народных мстителей они не нашли, зато обна­ружили женщин, стариков и детей.
 
- Нас, наверное, сочтя за партизан, немцы отвезли в город Калинковичи и поместили в кирпич­ный барак, обнесенный колючей проволокой. Были две сторожевые вышки, барак охранялся и стороже­выми собаками. Кормили два раза в день баландой из гнилых капуст­ных верхушек. Родителей содержа­ли отдельно от детей. Ежедневно их увозили рыть окопы. Дети остава­лись в бараке с немкой-надзира­тельницей. Какой она была для малолеток «няней» - можете себе пред­ставить. Примерно года через полтора такого сущестования семья Минчук заболела тифом, поэтому их и дру­гих больных сначала переселили в специальный отсек, а потом и вовсе выгнали из концлагеря.
 
ЖИЗНЬ НА ВОЛЕ, на которой оказались узники, была нисколько не лучше, чем за колючей проволокой, но люди не озверели в тех невыно­симых условиях. Родители, как мог­ли, старались добыть для  детей еду, отрывая от себя кусок. Старшие дети, сами еще несмышленыши, трепетно заботились о младших. Жили в шалашах и землянках, спа­ли, обогревая друг друга телами, старались лишний раз не попадать­ся на глаза чувствующим себя хозя­евами на чужой земле оккупантам.
 
Так и выживали жители одной из многих белорусских деревень, как и тысяч других городов и весей большой страны, которые  оказались под сапогами безжалостных незва­ных пришельцев, с надеждой при­слушиваясь к приближающейся с востока канонаде. Но Калинковичи войска Советской армии смогли ос­вободить только за полгода упор­нейших боев.
 
 -Когда пришли наши, а это было в конце декабря 1943 года, конечно же, жизнь наладилась не сразу,- рассказывает Вера Игна­тьевна. - Все было посожжено и по­рушено. И еще нам, подросткам, пришлось хоронить в братских мо­гилах погибших советских солдат (немцы своих увозили в гробах). Ребятишки сначала собирали до­кументы, медальоны и сдавали в сельсовет, а потом, привязав к но­гам убитых телефонные провода, стаскивали тела в огромные ямы. По 150-200 человек хоронили в од­ной братской могиле. А всего та­ких братских могил мы заполнили телами павших двенадцать, а то и больше. Весной, когда растаял снег, снова пришлось заниматься похоронными делами, так как мно­го солдат оставалось непогребен­ными.
 
В МЕСТАХ, которые были окку­пированы фашистами, свирепство­вали сыпной и брюшной тиф, дру­гие болезни. После освобождения в городе Калинковичи, вспоминает Вера Игнатьевна, была открыта больница. Она представляла собой огромный барак с топчанами, на которых была настелена солома. Боль­ные укладывались на них целыми семьями. В одном из отсеков раз­мещался лазарет для раненых со­ветских бойцов. Старшая сестра Веры Минчук Клавдия за ними ухаживала (стирала бинты, меняла повязки, кипятила воду, кормила), а сама Вера помогала на кухне. Роди­тели их находились в этой же больнице на излечении: мама- от тифа, отец - от язвы двенадцатиперстной кишки.
 
Теперь о том, чтобы снова учиться в школе, нашей героине- отличнице предвоенных лет – нечего  было и думать. Надо было хоть как-то прокормить двух младших сестер, выхаживать больных роди­телей, да и работы в больнице хва­тало предостаточно.
 
-Как я узнала о том, что кончи­лась война? -переспрашивает Вера Игнатьевна. - Утром, когда еще спа­ли, слышим: кто-то плачет, кто-то поет, кто-то кричит: «Победа!!!»
 
После войны, в 1947 году, после смерти отца, Вера Минчук завербо­валась в город Гвардейск  Калинин­градской области, где работала в во­енной столовой. 0ттуда переехала в Узбекистан, где вышла замуж за Вик­тора Александровича Мишарина. В 1988 тоду супрут скончался.
 
После распада СССР в Узбеки­стане начали происходить конфлик­ты на межнациональной почве, по­этому в 1995 году по приглашению своей знакомой Розы Семеновны Карташовой Вера Игнатьевна Миша­рина переехала в поселок Наушки, в том же году сюда приехали её сын Михаил с супругой.
 
ДочьТамара живет в Санкт-Пе­тербурге. У Веры Игнатьевны- двое внуков.          ^
 
ПИСЬМО В.И. МИШАРИНОЙ в редакцию, написанное каллиграфическим почерком, о котором мы упомянули в начале нашего  расска­за, вот о чем. В апреле 2009 года В.И. Мишарина обратилась в филиал РГУ «Центр социальной поддержки населения» по Кяхтинскому району с заявлением, чтобы ей установили статус несовершеннолетнего узника фашизма. «Ува­жаемая Сафронова Ирина Вик­торовна, руководитель филиа­ла, - пишет Вера Игнатьевна, -внимательно изучила мое заяв­ление и посоветовала собрать документы и, как это положено по закону, обратиться в суд. С этим делом мне во всем помог адвокат Ивлев Баир Борисович, который представлял меня в суде. Он оформил документы и быстро собрал все нужные до­кументы.

Судья Тахтобина Оюна Пурбуевна внимательно изучи­ла дело и вынесла решение по справедливости о том, что я яв­ляюсь узником фашизма. Также хочу поблагодарить в своем письме за всяческую поддерж­ку и помощь главу администра­ции поселка Наушки Михаила Григорьевича Гуслякова и пред­седателя поселкового Совета депутатов Галину Михайловну Котоманову. Большое, огром­ное спасибо всем этим людям за то, что помогли мне восста­новить справедливость. Дай им Бог здоровья на долгие годы и на всю жизнь! Меня всегда так­же поддерживают мой сын Михаил и его супруга Зухра Исламовна. И им всего наилучшего!»

-Дело вовсе не в том, что, по­лучив статус несовершеннолетнего узника фашизма, я буду теперь иметь льготы, которые поло- жены мне по закону, -говорит Вера Игнатьевна. -Даже мой нынешний муж- участник Великой Отече­ственной войны Абросимов Инно­кентий Иннокентьевич, когда я на­чала хлопотать о статусе узника фашистского концлагеря, говорил мне: зачем тебе это надо, ведь у меня хорошая пенсия, нам хватит на спокойную старость. Но мне хо­телось именно той пенсии, которую я заслужила своими страданиями в детстве. И добрые люди мне с этим помогли.
 
МЫ РАССКАЗАЛИ эту исто­рию одной человеческой судьбы, чтобы еще раз напомнить молоде­жи: знайте, через какие испыта­ния прошли ваши бабушки и де­душки, гордитесь, что они не сло­мились и остались настоящими людьми. И самое главное: не до­пустите, чтобы таким же лишени­ям и мукам еще когда-либо под­вергались люди!
 
А. Фарфутдинов, "Ленинское знамя"