Да, сделали всё, что могли мы,                                                                                                           

И были мы солнцем палимы,                                                                                                               

И шли мы по сотням дорог.

Да, каждый был ранен, контужен,

А каждый четвёртый убит.

И лично Отечеству нужен.

И лично не будет забыт.

Наш отец родился в 1919 году, хотя в его документах записано, что родился 1914 году. Его родители Сымбел Гармаевич Гармаев, Соном Биликтуевна Хумаева зимовали в Дээдэ Балакте, а летом жили в Харагане, по левую сторону села Саяны. Семья была многодетная 5 сыновей, 1 дочь. Дочь Бальжит умерла в юности. У них были ещё две приемные девочки, дочери родственников. Отец говорил, что они у них жили постоянно, почему я не знаю.

Это бабушка Галсанова Булата Содномовича, Шодбо теэбии и мать Татьяны Тогошеевны Осохеевой – Мэдэгма теэбии. Они всю жизнь к отцу относились очень хорошо, по-родственному. Ещё говорил, что у них все время жил один совершенно слепой человек, ему  не куда было идти, поэтому семья приютила. А сыновья это Сандак абгай, Ошор абгай, Цыдып абгай, Дугар абгай, наш отец, Даша Сымбелович Гармаев.

Дед Сымбел Гармаевич умер очень рано. Он был очень высокого роста, крепкого телосложения. Зимой мог легко обходиться  без теплой одежды. Папа с братом Дугаром постоянно жили в Жэлгэнском дацане. В то время ширетуем был наш родной дядя Данзан Биликтуевич Хумаев, был распорядителем церемоний в дацане родной дядя по отцу Аракша лама. Они, видимо, опекали племянников.

Отец часто, подробно рассказывал о жизни, быте дацана, о ламах, но моя детская беспечная память не сохранила подробностей, одно только твердо помню, что отец о ламах говорил с очень большим уважением, с благодарностью.

Папа рассказывал о событиях, которые происходили при установлении Советской власти. Они очень часто прятались, прятали коней, но от кого я тоже не помню. Любил рассказывать о событиях связанных с Тэнгэсын дабаан. Это когда наших обманутых граждан настиг отряд красноармейцев и безжалостно расстреляли не пощадив ни детей, ни женщин. Очевидица этих событий Тубан Лобсоновна Арданова до недавнего времени жила в с. Саяны. Опять же остается только сожалеть, что не спросила у неё ни о чем.

Бабушка Соном Биликтуевна была очень сильной, с твердым характером. Об этом говорит такой эпизод. Она, буквально одна, крепко противостояла разграблению, уничтожению Жэлгэнского дацана, усевшись на коня, стегала милиционеров кнутом. Удивительно, что за такое поведение, её оставили просто так, а не упрятали куда подальше. Потом долго валялись на земле священные книги.

Время шло. Советская власть укрепилась. Отец юношей участвовал в ликвидации безграмотности. Ездил по животноводческим точкам, взрослых людей учил писать и читать. Справлялся со своей задачей, так как очень гордился, что какую-то бабушку все-таки научил читать.

Началась Великая Отечественная война. Братья один за другим уходили на фронт. Не вернулся Дугар абгай. Наш земляк Лопсон Манзаракшеевич Убашеев воевал вместе, был очевидцем его гибели. Стрелянный в живот, он сидел, толкал обратно свои кишки.

Папа всегда говорил, что если бы дядя Дугар вернулся живым, то ему многое было бы по плечу, был очень целеустремленным, во всем лидировал.

Отец рассказывал, что война это страшное, ужасное, жесточайшее дело. До 1943 года не имел при себе даже ложки, плошки, чтобы нормально поесть. Выливали в корыто какое-то пойло. Кто как мог из этого корытца, если что-то успеешь хлебнуть. Отощали все, кожа да кости. Долгое время было негде спать нормально, вытянув ноги. В каком-то помещении спали сидя на полу, положив головы на колени. Долгое время не писал домой писем. Однажды его вызывают к большому командиру. Удивился очень, бегом к нему. Высокое начальство спрашивает: «Рядовой Гармаев почему письмо домой не пишешь, мать очень волнуется. Брат написал письмо, спрашивает, жив ли такой солдат?». Это Сандак абгай написал письмо командованию. Отец в ответ: «Не умею, товарищ командир».

Тогда тот сказал «садись», спрашивая про нашу землю, про родных и так далее, командир сам вместо отца написал сюда письмо. Этот случай говорит, что даже в таких тяжелейших обстоятельствах мудрые командиры думали о простых солдатах. Потом как-то перевелся в железнодорожные войска, там условия были получше, но работали день и ночь, ремонтировали, укладывали рельсы. В Польше получил очень тяжелую контузию, своевременно не вылечился.

Это потом обернулось тяжелейшей болезнью. У нас хранились документы отца со времен войны. В «Книжке красноармейца» конечный пункт, до которого дошёл, была запись – Германия, Насдау. Надо было бы узнать, конечно, что за населенный пункт этот Насдау. Вообще, говорил, что в Германии пробыл 6 месяцев, стоял часовым у мучного склада.

Я полагаю, что когда закончилась война, не был сразу демобилизован. Здесь какая-то непонятная история. Отец  оказался довольно долгое время в одной большой деревне на Западной Украине. У нас сложился стереотип, что там националисты, бандеровцы и так далее. Но отец рассказывал, что там земля благодатная, природа красивейшая, люди хорошие. Говорил, что всерьез задумывался, не остаться ли ему там на всю жизнь. Любил рассказывать об этой западноукраинской деревне, о жителях, об их быте. Говорил что там пас большое стадо коров, наверное, колхозных.

Деревня была очень большая, у каждого подворья каким-то образом сохранились коровы. Но быков не было. Единственный бык был в том стаде, который пас наш отец. Начальство приказало стеречь этого быка как зеницу ока, не давать частникам ни в коем случае. Но где наша пропадала. Папа прямо выдрессировал этого бедного быка, сделал совершенно ручным. Вот он пасет коров на лугу, каждый день к нему приходили по одному жители этой деревни. В обязательном порядке, хлеб, сало, яиц несколько штук, горилка. Договаривались, ночью по какому адресу вести быка. Ночь настает, отец на веревку быка, бегут туда. 

Этот драгоценный бык был очень добрым, сознательным животным, бежал изо всех сил туда куда хочешь. Придешь, быка к корове, а сам в дом. В хате накрыт стол, все что бог послал, угощали, потчевали по последнему слову украинского гостеприимства. На луг, говорил, очень часто прибегали доярки с молоком, просили выпить. Но здесь родная земля, дом родной, мать, решил вернуться. Наши земляки по-доброму смеялись над отцом, что с войны вернулся с лопатой, топором, ломом. Ну что тут смешного, человек готовился восстановить пошатнувшееся хозяйство.

Был очень трудолюбивым человеком. В моей жизни были 13 счастливых лет вместе с родным, любимым человеком. Я не помню ни одного дня, которого  он просто так сидел, отдыхал. Был отличным плотником, печником. Гладить ладонью свежевыструганные доски, держать в руках стружки, вдыхать их аромат – это для меня самое любимое, дорогое для сердца действие. Память об отце. Уже 31 год прошел, как его не стало, мы до сих пор пользуемся сделанными его руками столами, стульями. И ни один из них не шатается, ещё очень крепко держатся. Не только себе делал, всем кому надо мастерил. Тогда в магазинах мебель очень редко продавали. А ведь был очень больным человеком, давала о себе знать травма  головы, которую получил при контузии.

Было время, когда работал, работал и вдруг терял сознание и падал. Приходил в себя, дальше доделывал то, что делал. Так не могло, конечно, долго продолжаться. Отец в городе Новосибирске 6 месяцев лечился. Было такое время, когда простой человек, мог бесплатно лечиться у очень большого врача, специалиста невропатолога, профессора. Этот врач сказал отцу:- «Если хочешь ещё несколько лет жить, то ни в коем случае не употребляй  спиртного». И раньше не пил, но после лечения ни грамма не выпил.

В 1956 году из нашего района в Москву на ВДНХ поехали передовики колхозов. Отец и мать оказались вместе в этой делегации. Познакомились, поженились.

Елизавета Гармаева.