Совместный проект Буддийской традиционной Сангхи России и ГАУ РБ ИД «Буряад унэн» по восстановлению имен буддийских священнослужителей – участников Великой Отечественной войны успешно стартовал.

Первоначальный список лам-фронтовиков, состоя­щий из 67 имен священнослужителей – от хувараков до Хамбо ламы Жамбал-Доржи Гомбоева, не отража­ет всю полноту. Но, тем не менее, это первый шаг в восстановлении их имен, считают в Буддийской традици­онной Сангхе России.

Через социальную сеть Интернета на прошлой не­деле было размещено обра­щение ко всем землякам и родственникам буддийских священнослужителей о помо­щи в восстановлении еще не известных имен буддийских монахов – участников Вели­кой Отечественной войны.

Буквально в этот же ве­чер мы получили сообщение от ветерана педагогического труда, краеведа из Баргузин­ского района Бато-Жаргала Дармаева. Одну из глав в сво­ей книге «Эшелон Победы», выпущенной к 70-летию Ве­ликой Победы, он посвятил хувараку Баргузинского да­цана Шираб-ламе Гулгенову. Это родной дядя его отца - Бу­дазана Гумпылович Гулгенов, который родился в 1907 году.

«Боевой путь от Москвы до Берлина прошёл ещё один представитель нашего рода, человек удивительной судь­бы, кавалерист, пулемётчик Будазана Гумпылович Гулге­нов», - говорит Бато-Жаргал Дармаев.

Как и многие сверстники, Будазана учился в Баргузин­ском дацане, где ему дали второе имя - Шираб. Смышле­ный мальчик за четыре года учебы усвоил первую ступень буддийского ламы, хотя на полный курс этого обучения отводилось шесть лет! Одна­ко всем хуваракам пришлось отложить учебу. Учитель им объяснил, что наступают трудные времена для религи­озных деятелей.

Это сейчас все знают, что в конце 30-х годов начались массовые репрессии против последователей буддизма. Тогда многие ламы были рас­стреляны или умерли в Бар­гузинской тюрьме, либо со­сланы в лагеря. Некоторые успевшие сложить религиоз­ный сан, став простыми миря­нами, смогли скрыться. О том, что всех их реабилитировали, станет известно лишь спустя многие десятилетия. Напри­мер, в «Книге памяти жертв политических репрессий в Ре­спублике Бурятия», изданной в 2008 году, указаны имена не только лам Баргузинского дацана, репрессированных в 1932-1938 годы.

Все эти предстоящие собы­тия предвидел и буддийский учитель из Баргузинского дацана, который спас своих учеников от надвигающихся репрессий. При себе оставил только самого способного ученика, которого старшее поколение баргузинцев до сих пор помнит и знает как Чернин-ламу.

Действительно, в скором времени большевики запре­тили религию, и в районе на­чали появляться колхозы.

Знания, полученные в Бар­гузинском дацане, конечно же, помогли бывшему хувара­ку в жизни. Так, в 1940-м энер­гичного молодого человека, хорошо знающего русскую и старомонгольскую письмен­ность, назначили секретарём партийной организации в селе Борогол.

«Приходится удивляться, как контрольные органы пар­тии не узнали, что человек имеет ламаистское образова­ние. Это парадоксы времени или оплошность? – удивляет­ся Бато-Жаргал Дармаев. - Но известен также факт, что в Хилгане и Бороголе не было ни одного случая «сдачи» в ОГПУ кого бы то ни было. И это, несомненно, делает им честь».

В ряды РККА коммуниста Будазана Гулгенова призвали 1 января 1942-го. Как раз в этот период по просьбе тру­дящихся Башкирской АССР в войсках Южно-Уральского во­енного округа формировалась 112-я отдельная Башкирская кавалерийская дивизия под командованием полковника М.М. Шаймуратова (с февраля 1943 г. генерал-майор, и ди­визия переименована в 16-ю гвардейскую).

«Стоит заметить, что в ря­дах башкирского националь­ного воинского формирования сражалось много уроженцев Бурятской АССР. Всего в годы войны было сформировано 4 национальных воинских фор­мирования из числа жителей автономных республик СССР. Вновь созданное соединение вскоре было направлено в распоряжение командования Западного фронта», - со зна­нием дела рассказывает автор книги – учитель истории.

За участие в боевых дей­ствиях в числе воинов 58-го гвардейского кавалерийского полка гвардии сержант Буда­зана Гулгенов был награждён самыми почитаемыми среди фронтовиков орденом Славы III степени и медалью «За от­вагу».

Горячий снег приволж­ских степей, наверное, не раз всплывал в памяти отважно­го кавалериста, когда между боями в минуты тишины смо­трел на заснеженный круглый год Баргузинский хребет.

Во время штурма Берлина Будазану Гулгенова с пере­довой отправили со срочным донесением в штаб дивизии. Когда в командном блинда­же он только передал пакет с документами, внезапно по­явившийся фашистский танк начал обстреливать выход из блиндажа. Сложилась драма­тическая ситуация: засуетил­ся командир комендантского взвода, где в основном служи­ли малоопытные бойцы. Под огонь вражеского пулемёта попали несколько бойцов, по­лучивших приказ уничтожить танк. В этот критический момент, оценив обстановку, опытный боец Гулгенов вы­звался подбить танк. Благо­даря своей смекалке и опыту наш земляк сумел его уничто­жить. Командир дивизии пря­мо в блиндаже вручил Будаза­не Гулгенову награду.

Уже в Берлине для него произошла удивительная встреча, как потом оказалось, стоившая самого дорогого, что есть у человека - жизни.

«В эскадроне к концу войны осталось в строю только трое бойцов, прошедших весь боевой путь от Москвы до Бер­лина. Двоих из них командир эскадрона отправил в штаб полка, там им должны были вручить награды. Стояла хо­рошая погода, празднично на душе. Едут двое верховых по берлинской мостовой, ведут разговоры. Наш герой спраши­вает у своего спутника: «От­куда, родной, будешь родом?» Тот отвечает: «Ты, наверное, не знаешь, что такое Сибирь. Я оттуда». «Почему не знаешь, я тоже из Сибири. Бурят».

Возникла немая сцена, за­тем раздались возгласы удив­ления: «Как бурят? Почему бурят? Ты чего молчал? Я всю войну думал, что ты казах. Из Баргузина я, уринский». 

Но когда Константин Шелков­ников узнал, что этот парень из соседнего Баянгола, вовсе ошалев, спрыгнул с коня. Раз­вязал Костя, как в таких случа­ях полагается, свой походный «сидор», вытащил заветную фляжку. Так весной 45-го в по­верженном Берлине началась дружба, которую земляки со­хранили до конца жизни.

Удивлял меня дед часто. Каждая встреча с ним была интересной и оставляла уди­вительные впечатления.

«Вот ты историк, - гово­рит он мне однажды. - Скажи, когда закончилась война?». Я, конечно, отвечаю: «8 мая 1945 года Германия капитулирова­ла, а 9 мая объявлено днём Победы».

А он мне: «Не-ет, война ещё продолжалась для меня даже после победы. Я вот 12 мая 1945 года получил контузию». Вот тогда поведал дед мне и моему дяде Бато Самбуевичу Будаеву историю про свой по­следний бой.

В тот день кавалерийский полк должен был вступить в небольшой населённый пункт. Необходимо было про­верить, есть ли в нём не сдав­шиеся немецкие воинские формирования. К городку по­дошли вечером. Кавалеристы могли походным строем войти туда, но комполка, чело­века опытного, насторожила тишина, которая царила там. И он принял решение произ­вести разведку боем силами одного взвода.

Но взвод, в котором слу­жил гвардии сержант Гулге­нов, устроивший с шумом и пылью демонстрацию атаки, попал под миномётный об­стрел. Из той атаки практиче­ски никто не вернулся. Полк занял оборону. 

Когда стемне­ло, Константин Шелковников решил сползать на нейтраль­ную полосу, чтобы вытащить земляка. Вытащив его оттуда, понял к своей радости, что его друг живой, и сдал медикам. Шираб-абга пришёл в себя в медсанбате, где ему объясни­ли: «Здорово, что у тебя такой хороший земляк». А когда вер­нулся после выздоровления в своё подразделение, ему ска­зали, что в том бою его земляк погиб.

После войны, в 1947 году, Шираб-абга решил навестить семью друга, спасшего ему жизнь, и отправился в Уро пешком. Он любил ходить пешком, даже будучи пожи­лым человеком, совершал многокилометровые перехо­ды от села к селу. Уже подходя к Уро, заметил, что впереди идёт человек. Шираб-абга ре­шил догнать его и попросить показать дом, где живёт семья однополчанина. Но в какой-то момент что-то очень знако­мое промелькнуло в этом че­ловеке. 

Поравнявшись, быв­ший фронтовик посмотрел сбоку на случайного путника и от неожиданности вскрик­нул. …Это был его друг Костя Шелковников. Оказалось, в том бою того тяжело ранило, и  выжил.

Отметим, что командир 58-го гвардейского кавале­рийского полка гвардии под­полковник Пахаревский 1 февраля 1945 года предста­вил Константина Алексеевича Шелковникова к званию Ге­роя Советского Союза. Но это уже совсем другая история.

«Ещё ребенком я часто приезжал с родителями к на­шему деду в Илекчин, кото­рый находится в живописном месте на берегу реки Аргады, любил разглядывать дедов­ские награды, расспрашивал его о прошлой жизни.

В ограде его дома стоял маленький флигель, а внутри - целый музей. Хранились в нём одежда и атрибуты буд­дийского культа, которые принадлежали Соодой-ламе, которые абга бережно хра­нил. Было это более 35 лет назад. Сейчас можно только восхищаться тем, что чело­век, защищавший Отечество, даже во времена запрета ре­лигии оставался защитником Учения», - восхищается Бато- Жаргал Дармаев.

На днях  журналистам «Буряад унэн» стало известно, что вУфе – столице Башкирии, восстанавливают имена бойцов 112-й Башкирской (16-й гвардейской) Черниговской кавалерийской дивизии под командованием генерал-майора М.М.Шаймуратова. Сведения о наших земляках Будазане Гумпыловиче Гулгенове и Константине Алексеевиче Шелковникове будут сообщены создателям интернет-портала, посвященного легендарной дивизии. 

Фото из музея  легендарной 112-й Башкирской кавалерийской дивизии, в которой   воевали  и выходцы из Бурят-Монголии. 

Источник: burunen.ru