Интервью с депутатом Народного Хурала, заместителем председателя Постоянного форума Организации Объединенных Наций (ООН) по вопросам коренных народов, Анной Павловной Найканчиной. Проблемы эвенкийского народа, воспоминания из детсва и не только...

Испокон веков идут бурят и русский, крепко взявшись за руки с братом эвенком. Все хорошо, да только там, где он проживает, нет сотовой связи, электричества и хороших дорог. Несмотря на это, он разводит оленей, рыбачит, охотится и радуется каждому дню… А с «большой земли» к нему  снаряжаются «экспедиции» за диковинным нефритом и золотом.

Боль за свой народ носит в сердце Член Постоянного форума ООН по вопросам коренных народов, депутат Народного Хурала Анна Найканчина. О том как решаются проблемы коренных малочисленных народов Севера Бурятии наш разговор.

- Анна Павловна, на прошедшей сессии Народного Хурала Вы выдвинули предложение о создании в новом правительстве Бурятии отдела по коренным малочисленным народам Севера, на каком этапе сегодня решение этого вопроса?

- Вопрос продвигается с трудом, также как и предложение о разработке социально-экономической программы развития коренных народов, где, на мой взгляд, должны объединить усилия министерства экономики, сельского хозяйства и культуры. Выяснилось, что как таковой целевой программы не будет, предполагается лишь подпрограмма. Более того, окончательная ее разработка ожидалась до конца 2010 года, однако, на дворе конец 2012-го а вопрос отложили на январь следующего года.

В результате чего, упор будет сделан лишь на федеральных субсидиях на условиях софинансирования республиканского и местных бюджетов, а эти цифры нам известны. Что касается создания отдела, его ещё нет. В идеале он должен функционировать в Администрации Главы и Правительства РБ. В целом, в решении этого вопроса должна быть услышана позиция общественных организаций, в данном случае Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Республики Бурятия, на которую люди возлагают большие надежды.

В программе Байкальского экономического форума, посвященному развитию Сибири и Дальнего Востока, к сожалению, не будет обсуждение проблем коренных малочисленных народов. На мой взгляд, речь должна идти не только о развитии и перспективах этих регионов, но и о людях , проживающих здесь. Также в нашумевшем вопросе создания Государственной корпорации развития Сибири и Дальнего Востока основной акцент сделан на освоении природных ресурсов, сотрудничестве с Азиатско-Тихоокеанским регионом и привлечении инвестиций.

Однако, не надо забывать, что на этих территориях, богатых природными ресурсами, проживают люди. Будь это старожильческое население (кержаки), семейские, коренные народы Сибири - якуты, буряты, алтайцы, тувинцы или малочисленные этносы - эвенки, сойоты, тофы и другие, говорить надо в первую очередь, о них. 

Вот если бы в рамках форума были подняты проблемы коренных малочисленных народов, вопросы о том, какие ущербы и выгоды понесет население, каковы риски и возможности для будущих поколений, то состоялся бы продуктивный диалог. Надежду вселяет круглый стол по сохранению малых сёл в программе форума, что отчасти предполагает обсуждение проблем коренных и местных общин, малочисленных народов, проживающих в сельской местности.

Я надеюсь, что будут выработаны реальные механизмы решения проблем сельчан.   Когда человек сотни раз натыкается на глухую стену у него, может быть, опускаются руки, но нам этого делать нельзя. За нами стоят люди и их семьи.

- Какой на ваш взгляд должна быть политика по отношению к коренным малочисленным народам?

- Многие заблуждаются, утверждая о нецелесообразности создания отдела по коренным малочисленным народам Севера, апеллируя тем, что представителей коренных малочисленных народов в республике не так много. Но в национальном вопросе не нужно исходить из количества проживающих людей, ведь главное здесь - качество и уровень их жизни.

Пример конструктивной политики по отношению к коренным малочисленным народам можно брать со многих регионов страны. Например, в Хабаровском крае было создано управление по делам коренных народов с несколькими отделами. На Чукотке департамент по работе с коренными народами. В Якутии в июне этого года при Президенте республики был образован совет по вопросам коренных малочисленных народов севера, в Красноярском крае работает агентство.

Помимо этого, в некоторых сибирских и дальневосточных субъектах имеются уполномоченные по правам коренных народов, к примеру на Камчатке и Красноярском крае. В Ямало-Ненецком автономном округе два представителя ненецкого народа, руководители оленеводческих хозяйств, стали депутатами Государственной Думы.

Конечно, бюджет этих субъектов пополняется в основном за счет минерально-сырьевой базы. Необходимо отметить, что многие промышленные компании, работающие там, соблюдают международные стандарты: подписывают социально-экономические соглашения,  предусматривают выделение части доходов на развитие коренных народов,  учитывают мнение общин и местного населения. Нам, в республике, этого остро не хватает.

Прежде всего, необходимо наладить систему взаимодействия между промышленными компаниями, органами местного самоуправления и общинами на территориях традиционного проживания малочисленных народов. Недропользователи, которые ведут свою деятельность на территориях проживания коренных народов, должны  нести социальную ответственность и думать прежде всего о сохранении природы. Я возлагаю надежду на следующий год, который Указом Президента России объявлен годом охраны окружающей среды. Но самое главное, чтобы  Россия признала Декларацию о правах коренных народов, принятую Генеральной Ассамблеей ООН в 2007 году.

- По праву заместителя председателя Постоянного форума Организации Объединенных Наций (ООН) по вопросам коренных народов, какие мероприятия вы планируете провести в ближайшее время по вопросу соблюдения международных стандартов при промышленном использовании земель севера Бурятии?

- В октябре в Баунтовском районе совместно с депутатами Народного Хурала состоится совещание по взаимодействию недропользователей, органов местного самоуправления и коренного народа. Сегодня ни для кого не секрет, о творящихся там беспорядках. Я верю, что мы выстроим диалог. Важно, чтобы само население было активным. Мы повстречаемся с сельчанами, узнаем их проблемы, выясним, какие отчисляют промышленники налоги в местные бюджеты и т.д. Посетим оленеводческие стоянки и определим общие направления развития.

- Говоря об оленеводстве, налажена ли система взаимодействия между оленеводами и курирующим органом – Министерством сельского хозяйства республики?

- Оленеводство в Бурятии, можно сказать, развивается само по себе. В крепком хозяйстве Черноевых в Северобайкальском районе в этом году по причине большого количества волков не весь приплод удалось сохранить. В Баунтовском районе напротив, приплод увеличился, более того закуплено ещё десять оленей. Есть ли эти данные в министерстве сельского хозяйства? Затрудняюсь ответить.

Министерство в свою очередь распределяет субсидии, поступающие по статье «развитие табунного коневодства и северного оленеводства». Сегодня мы знаем, как успешно в Бурятии развивается первое, в то время как о втором ничего не слышно. Работа курирующего органа не должна строиться на распределении федеральных субсидий и ведении статистики. Для начала сотрудники Минсельхоза совместно с ветеринарной службой и Россельхознадзором должны выехать на оленеводческие стоянки, встретиться с оленеводами, понять, как они живут, в чем нуждаются. Только так можно составить общую картину развития оленеводства.

- Сегодня оленеводство в Бурятии развивается за счет частных хозяйств. А возможно ли развитие госпредприятий?

- В республике есть множество СПК по разведению крупнорогатого скота, овцеводства и табунного коневодства. Думаю, оленеводство также должно иметь место в этом списке. Яркий пример этому Ямало-Ненецкий автономный округ, где поголовье северных оленей на 1 сентября 2012 года 680 тысяч голов, из них в частном секторе 380 тысяч, остальная часть в госсобственности – это СПК, колхозы и другие сельскохозяйственные предприятия. Такая же система в Якутии и на Камчатке.

У нас в республике такой опыт был, но в кризисное время все рухнуло. На оленеводство в этих субъектах выделяются средства из бюджетов, причем основательные. Например, в этом году по окружной долгосрочной целевой программе "Развитие сельского хозяйства ЯНАО" предусмотрено субсидий на развитие оленеводства на сумму 528 млн. рублей. Я считаю, мы должны возродить былое, но для этого нужно хотя бы начать поддерживать частные хозяйства. Это семья Черноевых на северном Байкале, семья Догончиных и семейно-родовая община Дылача в Баунте, оленеводы Окинского района.

- Только такой человек как Вы, может говорить так эмоционально. Вы выросли в этой среде?

- Я выросла в этой среде, знаю, как ухаживать за оленями, могу поставить чум, приготовить лепешки на огне. В детстве на каникулы родители меня и моих братьев отправляли к бабушке Марии Иннокентьевне Найканчиной, на оленеводческую стоянку в тайгу. Она была последняя, кто в моём родном Россошино держал оленей.

- В каком состоянии сегодня ваш поселок?

- Хочется, чтобы было лучше, но нет уже некогда процветающих ферм. Безработные нанимаются к тем, у кого есть коровы и трактор. В 1960-е годы при объединении мелких поселений в крупные, детей увозили в интернаты, соответственно у них утрачивались традиционные навыки, язык и культура. Сегодня об этих детях можно сказать как "потерянное поколение". Из-за отсутствия возможности приготовить детей к школе люди вынуждены отправлять их в интернат, что в райцентре.

В результате опустела средняя школа, которую сначала преобразовали в неполную, а в этом году реорганизовали в школу-сад с 9 учениками. В итоге вновь мы взрастим и получим потерянное поколение. Самый красивый в районе, двухэтажный клуб, подарок от БАМовцев, сгорел. Памятью о нем осталась каменная кинобудка. Сегодня клуб организовали в бывшем здании сельского совета. Высокие цены на продукты заставляют многих приезжать и закупаться в Улан-Удэ или Чите. Цена подсолнечного масла составляет 100 рублей, мешка муки 1500 рублей.

Пенсионеры в свою очередь пенсии практически не видят, покупают на почте продукты под запись. Люди потеряли надежду и веру в хорошие перемены, а это самое страшное. Обнадеживает, что в Россошино еще много талантливых людей, полных идей, готовых к партнерству, а главное, в поселке много молодежи, создаются новые семьи, рождаются дети.  Глядя на них, я продолжаю заниматься защитой интересов коренных малочисленных народов. Главная задача – сохранение традиционных знаний, культуры, навыков, традиционных видов хозяйственной деятельности.

Это элементарные знания о том, как сделать дымокур так, чтобы оленей не кусали летом комары, а зимой перегонять стадо в лесистую местность и т.д. Все эти веками накопленные и передающиеся традиционные знания сохранятся лишь тогда, когда человек будет жить этим: в определенное время ходить за ягодой, ловить рыбу, добывать мясо. Теперь вопрос – где? Если территория традиционного природопользования сократится с ведением промышленного использования, то говорить о сохранении этносов будет сложно.

На отработанной земле, где сегодня добывают золото и уголь, нефть и газ, мы никогда не сможем вести традиционную хозяйственную деятельность. Уже сегодня в северных районах многие территории подобны лунному ландшафту. В таких условиях сохранение культуры и традиционного уклада коренных народов возможно только при соблюдении международных стандартов, федерального законодательства о правах коренных малочисленных народов, об экологической экспертизе и охране окружающей среды, а также признании Декларации о правах коренных народов.

- Анна Павловна, поделитесь яркими впечатлениями из детства?

- Часто вспоминаю зимнее утро у бабушки на зимней стоянке. Просыпаюсь, выглядываю из чума, а там - много-много снега… Бабушка, разворошив белые хлопья, вытащила горсть крупной брусники. Морозный вкус ее не забуду никогда. Помнится, я никогда не была в пионерских лагерях, все время рвалась в тайгу, в чум. Встречая, бабушка всегда наливала полную кружку таежного чая с оленьим молоком, я пила обжигая губы. Есть у меня мечта когда-нибудь уехать и жить в тайге, наедине с природой. Но для начала ее нужно сохранить, чтобы было куда возвращаться.

Сэрэмжит Цыренжапова