Я хочу  посвятить своё сочинение моему далёкому предку, видному  религиозному деятелю Бурятии, стоявшего у истоков, создания крупнейшего в России буддийского религиозного центра.  Тему своей работы считаю наиболее актуальной и важной на сегодняшний момент в силу того, что она самым тесным образом связана с проблемой духовного возрождения, оздоровления современного российского общества. В нравственном оздоровлении нашего общества, несомненно, огромную роль должна играть религия, как неотъемлемая часть культуры народа.

В республике  Бурятия  общественная  жизнь  характеризуется  интенсивным ростом   национального  самосознания.   Проявляется интерес к прошлому, к историческим  истокам, стремление  возродить в новых условиях  некогда  бездушно отброшенные  забытые, традиции  и обычаи.   Очень отрадно, что волна возрождения затронула и наш район. Яркие тому примеры – возрождённый Сартул - Булакский дацан – один из крупнейших религиозных центров бурят Джидинской долины, возрождённые Атаганский, Сартул – Гэгэтуйский дацаны, церкви.

Сартул – Булакский  дацан,  занимавший одно из ведущих  мест среди культовых религиозных буддийских центров Бурятии,  дождался  своего  возрождения.   В октябре  2006  года методом народной стройки,  был  возведен  и  открыт  первый  дуган (часовня).  В  далеких  1930-х годах   настоятелем   этого  дацана был  Лубсан - Нима  Дармаев, который является предком нашего рода. Его судьбе, как в зеркале отразились трагические страницы  нашей истории.                                                                                                                        

К работе над этой темой меня подтолкнуло, то что, будучи  его потомком, я  ничего  не  знаю о нем.    Впервые это имя,  Дарма хамбо - лама, я услышал летом  2006 года, когда к нам домой приехала съемочная группа из БГТРК.  И когда корреспондент спросил меня, что я знаю о Дарма хамбо – ламе,  мне нечего было сказать, ведь я  впервые услышал это имя. Интерес к моему предку ещё более возрос, когда родители показали мне его личные вещи, которые в нашем роду хранятся как реликвии, семейный фотоальбом. Рассказы моей бабушки об этом удивительном человеке, внёсшем огромный вклад в развитие буддизма в России подтолкнули меня к написанию этой работы.

Семья  Цыренова Дармажапа   происходила   из   рода   «хорчид»,   которая   являлась   одной  из  ветвей урянхайской  этнической   группы.      

Лубсан - Нима  был вторым  сыном  в семье,  кроме него   у  Дармажапа было три сына:  старший  Тама и  младшие - Чагдар и Дамба.   В то время бурятские  семьи старались отдать одного из  сыновей в хувараки (послушники).     Обычно выбор падал на самого шустрого, подающего надежды,  а  остальные сыновья   должны были продолжить жизнь   сельского  труженика,  так как   с  детства их приучали к незамысловатому   труду  крестьянина-скотовода. Таким образом,     в семилетнем возрасте Лубсан - Нима поступил в чойхру (школа) Сартул - Булакского дацана (монастырь).

В то время буддийские дацаны являлись не только центрами для проведения  религиозных обрядов, но и буддийскими школами различных направлений. В Сартул- Булакском дацане можно было получить первые два этапа духовного образования на звание «Гэбшэ» и «Гаарамба» (ученая степень). Окончив этот курс учебы, Лубсан-Нима остался служить в стенах того же дацана.

Деятельность дацанов и лам в Бурятии, хотя и была официально признана  царским правительством, проходила в противоборстве с другими религиозными конфессиями - православием и шаманством. По этому поводу ученый Базар Барадин писал:  «русское миссионерство при содействии всесильной власти в течение почти целого века энергично работало, чтобы в корне уничтожить ламаизм среди бурят и насадить вместо него православие. Казалось, что буряты под давлением невыносимых гонений репрессий должны были покориться судьбе и сделаться православным народом. Но на деле получилось совершенно обратное. В результате вековой борьбы успех миссионерства оказался весьма скромным, а ламаизм успел овладеть умами бурят».

В борьбе против шаманизма ламаизм проводил гибкую политику: не стремиться к разрушению религиозных традиций народа и не оскорблять религиозного чувства его, уважать и принимать иногда в виде компромисса некоторые обычаи, обряды, традиции. При этом требовалось не столько заботится о проповеди новой религии, сколько помогать народу всякими полезными советами, лечением при помощи тибетской медицины. дацаны фактически стали главными лечебными центрами для бурятского населения, которое до Октябрьской революции практически не пользовалось услугами европейской медицины. Сосредоточение в руках ламаистского духовенства лечебного дела всего населения, почти всецело неграмотного, суеверного, невежественного в вопросах охраны здоровья, очень укрепляло его позиции. Буддийская религия оказывало огромное моральное, этическое влияние на весь уклад жизни, нормы и правила поведения людей.

По заповедям буддизма запрещено:  убивать,  грабить,  воровать, обманывать, завидовать,  стремиться к личному обогащению,  желать кому-либо  зла, следует оказывать помощь слабым уважать старших,  говорить плохо о человеке. Эта буддийская мораль в сочетании с народными традициями и обычаями, народной педагогикой формировала нравственный облик людей, привлекала неграмотных, необразованных людей своей проповедью человеколюбия. Не даром прошлые времена среди бурят не знали, что такое убийство, воровство, грабежи и другие, широко распространенные сегодня пороки.  Буддийские школы,  несмотря на то, что обучение в них не давало практических знаний в тех или иных областях, несмотря на их оторванность от жизни, развивали умственные способности, вооружали учеников  определенными нравственными критериями.

После Октябрьской революции положение ламаистского духовенства постепенно начинает меняться. Середине 30-х г. в условиях массовой коллективизации, усиления административных функций партийных и государственных  органов власть переходит к прямым репрессиям против церкви и дацанов. Не миновали эти события семью Цыренова Дармажапа. В 1936 г. внезапно был арестован старший сын Тама. Навесив на него ярлык «кулак- эксплуататор», его отправили в ссылку.

До сих пор его родным неизвестна судьба этого человека. В чужой далекой земле покоится его прах. В это смутное  для  своего народа время Лубсан-Нима Дармаев становится настоятелем (ширетуй-ламой) Сартул - Булакского дацана. В это время антирелигиозная кампания правительства достигает апогея. Любое проявление религиозных чувств, не говоря уже о проведении обрядов, осуждается и карается. Люди вынуждены скрывать свои истинные чувства, родственные узы. Повсеместно идет охота за «вредителями», «врагами народа» и «шпионами». По данным  архива НКВД за 1937 г. и 10 месяцев 1938 года в Бурятии было арестовано 6 836 человек, осуждено 4 907 человек, из числа осужденных 2 483 человека прошли по первой категории (высшая мера наказания)- расстрел, остальные 2424 человека получили различные сроки наказания.

Самый сильный удар в ходе этих репрессий был нанесен по дацанам. Из существовавших в 1933 году на территории Бурят-монгольской АССР 44 дацанов были разрушены все, кроме основных сооружений Гусиноозерского (Тамчинского) дацана. Их имущество большей частью было разграблено. К 1 ноября 1938 года было арестовано 1864 ламы, 968 их них  осуждены.

В целом с 1916 по 1933 годы сняли сан 5 283 ламы, ушли в улусы (степные ламы)- 1419, были репрессированы-1 161, эмигрировали-506, умерли-506. В результате этих событий был уничтожен весь цвет ламаистского духовенства, в том числе выдающийся религиозный деятель Агван Доржиев (основоположник буддизма в Бурятии).

Лубсан – Нима  разделил трагическую судьбу всех остальных лам  Сартул – Булакского дацана. В 1937 г. он подвергся первой волне репрессий. Его, как враждебный социалистическому строительству элемент, направили на строительство железной дороги Улан – Удэ  -  Наушки для «перевоспитания». Он должен был разделить участь многих соратников, если бы не счастливая случайность, которая сыграла определяющую роль в его дальнейшей  судьбе. Когда его, посчитав безнадёжным, бросили умирать в Селенгинской степи, проезжал мимо земляк с. Верхнего - Торея  Гомбожап Сосотаров и услышал еле слышный стон. Остановив коня, он узнал Ширетуя Сартул - Булакского дацана и решил его спасти. По свидетельству дочери Гомбожапа Сосотарова, они учились в чойхре (школа) Сартул-Булакского дацана. Но её отец не проявлял большого рвения в учебе и вскоре вынужден был оставить учебу и, вернувшись в родное село, женился. После этого  Гомбожап Сосотаров тайно вывез его и спрятал в горах. В течение долгих трёх лет Лубсан – Нима скрывался в глухих местах Верхнего Торея: летом в пещере, зимой в землянке. В 1938 г. Гомбожап Сосотаров тоже был обвинён в кулачестве и репрессирован.  Только недавно удалось узнать о  его судьбе: он был осуждён и в том же году  расстрелян в  г. Кяхте.  Не забывая благодарного поступка,  Дарма - хамбо  всегда помогал  в  меру своих сил семье Сосотарова:  его жене и дочери  Долгоржап.  

Началась жестокая война,  все боеспособное   мужское население   улусов было мобилизовано. В селах остались женщины,  дети и немощные старики.   Была большая необходимость читать молитвы,   просить защиты  всевышнего и кому это было необходимо,  те легко находили  местонахождение  ламу,  и  в  любое время он готов был помочь. Когда сотрудники НКВД   выследили его,  он уже имел благодарственные  письма   от правительства и  от самого И.В.  Сталина   за огромный вклад в  копилку  для строительства колонны   танков «Бурят- Монголия». На этот раз его отпустили и  оставили  в покое,  но установили надзор и взяли подписку о  невыезде.

Таким образом, в судьбе моего прадеда Дармаева Л.Н. трагически переплелись все перипетии российской истории ХХ в. Ему с лихвой пришлось пережить и тяжёлое детство детей бурят – степняков – скотоводов, нелёгкие, долгие годы обучения в Сартул – Булагском дацане, ужасы сталинского террора, но, видя своё высокое предназначение в служении людям и родной стране Дарма – хамбо всегда оставался, верен своим моральным и нравственным принципам.

В послевоенное время с 1937 -1945 гг. в Бурятии не было официально религиозных центров ламаизма, религиозное движение носило стихийный характер: в 1944 – 1945 гг. на территории республики насчитывалось много бродячих лам. Но лишь в 50 – гг. стало возможным решить вопрос о восстановлении церковной организации буддийского духовенства. Из Москвы в адрес Бурятского обкома партии была спущена директива о возрождении буддизма в Бурятии. Выбор пал на Лубсан – Ниму Дармаева, как одного из квалифицированных лам.

В 1946 г. В г. Улан – Удэ по инициативе верующих и группы лам, которых возглавил Л.Н. Дармаев было созвано совещание, на котором были зафиксированы новые принципы отношений буддийского духовенства Бурятии с социалистическим государством. На первом военном съезде в 1946 г. председателем Центрального Духовного Управления Буддистов был избран Л. Н. Дармаев.

По инициативе Л. Н. Дармаева началось строительство Иволгинского дацана, находящегося в 30 –ти километрах от столицы нашей республики г. Улан – Удэ

Это была сложнейшая задача, не только потому, что фактически нужно было все это создавать на пустом месте, а прежде всего  потому,  что никто не верил такой возможности, все опасались подвоха, провокации,  не до конца  понимали причину.

Началом стала акция по сбору подписей о  необходимости строительства дацана. Преодолевая  недоверия и опасения верующих, подписи были собраны.  Следующей задачей стал выбор места строительства. Хотя разрешение на участок земли на строительство дацана был на руках,  но по свидетельству ныне покойной жительницы с. Нижний Бургалтай  Утбыл  Цыбикжаповны Аюшевой, этого  места удалось добиться с трудом. Первоначально отведённый для строительства участок был занят пастбищем колхоза им. Сталина Иволгинского района. По заповедям буддизма нельзя устраивать споры из-за земли. Поэтому строительство дацана решено было начать чуть в стороне, на заболоченном, непригодном для возделывания  участке. Выделяемых денег ни на что не хватало.

Лубсан-Ниме Дармаеву приходилось участвовать самому в валке и вывозке леса. Когда народ, наконец, поверил, что это  внеочередная затея, многие стали оказывать безвозмездную помощь. Лубсан-Нима ездил по всей республике, просил людей, уговаривал их, искал старых мастеров по отливке меди, оформителей, художников. Дацан только строился, а рядом уже отливали сугсэ (жертвенная бронзовая чашечка) и другие принадлежности, кузнецы ковали, художники-оформители подбирали краски. За год с лишним основное здание было построено, началось оформление внутреннего убранства. Денежные средства поступали отовсюду, от верующих республики и стран Юго-Восточной Азии. Руководитель делегации Бирмы пожертвовал 100 тыс. рублей  на оборудование дацана. (Ссылка) Постепенно  Иволгинский дацан приобрёл завершенный вид, были построены дома для лам. Все хозяйственные заботы  целиком лежали на организаторе, во все приходилось вникать самому.

Кроме этого, Лубсан-Ниме Дармаеву приходилось поддерживать отношения с властными структурами, которые постоянно  вмешивались в дела дацана, строго следили за посетителями, напоминали об этом настоятелю. Как всегда в партийные органы поступали доносы, периодически в дацан наезжали сотрудники НКВД, участились проверки. Но несмотря на все эти трудности  Дарма хамбо бессменно в течение 10 лет оставался Бандидо хамбо-ламой – руководителем буддистов СССР (1947-1957гг).

Он пользовался огромным авторитетом не только среди верующих, но и среди чиновников, на него молились, толпами стремились на приём. Этот человек построил Иволгинский дацан (монастырь) с первых колышек, сумел в тяжелейших условиях гонений и преследований завершить создание всего комплекса зданий и сооружений дацанского (монастырского) посёлка. По его инициативе при дацане были созданы необходимые условия для каждого верующего – каждый район имел свой ночлежный дом, где все приезжающие получали бесплатный  ночлег и питание. Вся жизнь Дарма хамбо-ламы заключалась в заботах о своём детище - о благополучии и процветании дацана,  в  распространении буддизма  не  только в Бурятии, но и по всей  стране.

У него не было ни семьи, ни дома, ни богатства. Всю свою жизнь он отдавал  служению религии и  народу.

Такая большая  нагрузка  подорвала его  здоровья.  После одной несправедливой проверки,  сославшись на своё  здоровье, он оставляет Иволгинский дацан и  уезжает  на  родину. Некоторое время жил он в Верхнем Торее,  а  затем в Гэдэне, у своего брата Цыренова Чагдара. Но и здесь он продолжал свою службу.

Вспоминая о  страшных временах 30-х  годов, он любил подтрунивать над братом:

 - Чагдар,  говорят, ты отрекся то меня,  не признавал своим  братом?

 - Как же мне, босоногому бедняку, можно было зваться твоим  братом - оправдывался  Чагдар.

На что  Дарма -  хамба,  смеясь, отвечал:

 - Но и я тогда  ещё не был авторитетным хамбо-ламой…

По  свидетельству  племянника его жены,  Цыреновой  Цыден-Еши  Жамсарановны, Дарма хамбо лама умер в 1960 г.   он дал наказ  не трогать его тело  в течение нескольких дней после  отхода в мир иной, затем его сжечь и рассеять прах.  Хамбо-лама     должен был подать знак о том, когда его можно похоронить. На седьмой или восьмой день из носа показалась капля крови, и это послужило знаком. Дарма хамбо умер  в сидячем положении в позе ламы.  По  данным районного архива,  это  произошло  15  апреля  1960 г. На похороны  приехали  представители  обкома  партии и ламы  Иволгинского  дацана. Было выбрано  место  для захоронения  на  южном склоне  Гэдэнских гор.

Здесь развернулось  строительство  субургана, внутри  которого  хамбо-лама был похоронен в  сидячем  положении. Сверху Субурган украшен серебряными обручами, расписанными  бурятским орнаментом. И сегодня за этим субарганом ухаживают потомки тех, кто жил тогда в Гэдэне.

Идеи и практические деяния Бандидо-хамбо-ламы  Дарма живут и претворяются в жизни их последователями, выходцами из Джидинского района. Это Соржо-лама Санжэжаб, доктор буддийской философии М.Р. Чойбонов, преподаватель буддийского института в Иволге Балдан-лама, Ширетуй  Сартул - Гэгэтуйского дацана эмчи-лама Ч.Н. Банзаракцаев, Ширетуй Сартул-Булагского дацана – лама  Б.Д. Раднаев.

Жизнь и деятельность моего великого предка Дарма – хамбо – ламы позволяет с уверенностью сказать, что это был величайший человек своего времени, сполна разделивший участь миллионов своих сограждан в годы «большого террора», в тяжёлые послевоенные годы. Именно ему выпало высокое предназначение помогать людям, поддерживать в них дух победы, оказывать посильную  помощь во время Великой Отечественной Войны, а также стать вдохновителем и создателем крупнейшего буддийского центра в России.

На месте захоронения был возведён потомками Субурган(часовня), как вечный памятник служения Великого Ламы бурятскому народу.

Свою работу мне хотелось бы завершить мудрыми словами: «…человек, отдавая, приобретает добро, угощая - готовит в будущем добрую встречу для себя,  преодолевая трудности – приобретает счастье».

Машеев Ананд, ученик 10 класса Оёрской СОШ