Май 1942 года. Ленинград. Сюда, для обороны города, в составе лыжно-стрелковой части Сибирской дивизии прибыл Пётр Загайнов. Не о такой встрече мечтал он. Много слышал о красоте и величии города, колыбели трёх революций, городе, именем которого жила вся страна. И когда ночью, под бомбёжкой, пробирался по Ладоге, вместе со всеми повторял – отстоять, не отдать на поругание город-гордость советской страны.

 

Сердце сжимается от боли и горечи, когда читаешь документальные страницы о подвиге ленинградцев. А каково быть очевидцем тех событий?! Сердце стучало с перебоями при виде малышей со старческими лицами, с не по-детски серьёзными запавшими глазами, и очереди… Это была проверка на прочность. Неизвестно, откуда черпали силы эти люди, спешащие с саночками к проруби. И неизвестно, кто кого учил стойкости личным примером, солдаты горожан или наоборот.

 

Бои шли жестокие. Фашисты рвались с звериной неистовостью к городу, превосходили нас численностью. Казалось, ещё одно усилие, и русские отступят. Но не тут-то было. Чем сильнее натиск фашистов, тем упрямее оборонялись наши части. Город должен жить, город должен увековечить память о мужестве и героизме. И чем сильнее кривились от бессильной злобы захватчики, тем больше улыбались советские солдаты.

 

Чтобы победить сильного врага, мало одной удали и храбрости. Надо было изучать технику. Надо было побеждать умением. И солдаты учились. Бои сменялись учёбой. Познал сибиряк Пётр Загайнов дальнобойную артиллерию, противотанковые, зенитные орудия.

 

Надо ли говорить о том, как страшно видеть свою сожжённую землю, терять счёт дням в кромешной пыльной тьме, хоронить друзей, с которыми ещё вчера делился щёпотью махорки. Надо ли… Наверно, надо. Ещё раз.

 

Хотя бы затем, чтобы напомнить о горе и страданиях тем, по чьей вине это происходит сейчас, в мирное время. Разве можно без содроганья видеть слёзы ребёнка, которые вызваны не детской обидой, а страхом под дулом автомата. За улыбку ребёнка, за счастливое детство воевало 30 лет назад наше старшее поколение.

Какой гордостью и радостью наполнилось сердце солдата, когда сообщили о прорыве блокады. Отстояли! Наш Ленинград! И пошли в наступление. Освободили Прибалтийские земли, а потом погнали фашистов в их логово. Орудия тяжёлые, в распутицу приходилось вязнуть по колено в грязи, помогая лошадям вытягивать технику. Да мало ли лишений в солдатской жизни! Но всё это не в счёт, если каждый километр пути приближает к желанной победе.

 

И этот день настал. Встретил его Пётр Загайнов в Восточной Пруссии. Прекрасным аккордом прозвучал победный салют. Но для сибиряка война ещё не закончилась. Потом были Хайлар, Харбин и Пхеньян.

 

Трудно об этом рассказывать даже бывалому солдату. Разбередишь зарубцевавшуюся рану… Невольно тянется рука за папиросой. Фронтовик сигаретами не балуется, подавай что покрепче. А потом, как бы подводя итог, Пётр Павлович говорит: «Одно могу сказать: не надо больше этих ужасов, не надо войны ни этому, ни следующему поколению и вообще не надо, достаточно жертв». Мудрые слова.

 

«А зимой этого года пушку, с которой я воевал, установили в музее в Ленинграде. Комсорг нашей батареи Ануфриев заинтересовался, где же расчёт этой пушки сейчас. Начались розыски. Меня нашёл командир батареи Анатолий Михайлович Цырлин. А я ещё одного знал. 32 человека из батареи живут в Ленинграде. Теперь пишем письма друг другу.

В городе-герое создан Совет ветеранов войны, от каждой части в нём есть представитель. Цель Совета благородна: разыскать всех бойцов из нашей части. В честь 30-летия Победы над фашистской Германией собрать наш орудийный расчёт и сфотографироваться у пушки».

 

Кстати, надо сказать, что фотография с изображением орудия у Петра Павловича уже есть. Об этом позаботились ленинградские товарищи.

 

Пока мы беседовали с Петром Павловичем, дождь потихоньку начал затихать. Совсем некстати пошёл он сегодня, сорвал все планы колхозникам. Надо пшеницу убирать, комбайны стоят. На току зерно, его подрабатывать надо, а тут как назло тучи набежали. И льёт, и льёт.

 

В мирной жизни коммунист Загайнов мастер-сушильщик. Его задача: дать колхозу и Родине добротное зерно. И судя по высказываниям а правлении, с делом своим справляется отлично.

 

В 1968 году в колхозе «Пахарь» начали строить первый в районе мехток. Правление колхоза решило доверить его Петру Павловичу. Знакомился с механизмами во время монтажа. Не стесняясь расспрашивал строителей о каждой мелочи. И недаром. Знает сушилку досконально, по звуку может определить огрех.

 

У бывшего фронтовика трое детей. Василий отслужил в армии, работает шофёром, Татьяна в Куйбышевском мед.училище учится, Валя нынче десятый класс заканчивает, выпускница.

 

Закончится уборочная страда, и Пётр Павлович на время сменит специальность. Пойдёт работать в животноводство. А пока хлопот много, семена засыпать надо, и готовить зерно для сдачи государству надо. Подолгу задерживается на току Загайнов. А вечером, придя домой, бросит взгляд на фотографию.

 

Скоро, очень скоро встретится он с боевыми соратниками. Его нетерпение понятно. С волнением и трепетом подойдёт сибиряк к пушке. Она – молчаливый свидетель огней-пожарищ. О лихих днях помнят и четыре вмятины на стволе орудия, закрашенные свежей краской.