Автор: Нефедов М.А.

Сурхарбан –любимейший праздник бурят. После него сразу выезжали на сенокос.

В этот день проводились массовые гуляния, соревнования по стрельбе из лука, конные скачки, бурятская национальная борьба и др. Выясняется кто же из баторов самый сильный, быстрый и меткий. Так в старину проводился отбор для войск ханов и нойонов. Подготовка к состязаниям носила роль военно-спортивных тренировок. Победителю присваивался почетный титул и, кроме славы, он получал большие призы – сотни голов скота. Коню-победителю брызгали молоком на голову, когда он совершал круг почета. Но выше всего ценилась сила.

После войны, когда вернулся из армии брат Семён и его друг Ленька Котовщиков. И мы каждый год на двух тройках ездили в Аршан на Сурхарбан. Про это чудное время можно сказать словами песни:

Помним тройку залётную, как летали в Аршан.

По Тункинской долине, погулять в Сурхарбан.

Всё навеки останется, ничего не отнять,

Любим мы свою Родину, как родимую мать.

А девчонки румяные, от веселья чуть пьяные

В лихой пляске сбивают пыль с своих каблучков.

На спотрплощадке проходили представления и соревнования. Мы любили петушиные бои, бег в мешках, бой мешками верхом на круглом бревне, городки и национальную борьбу. Часов в 6 вечера, погуляв по Аршану, мы наливали в туезки и бутылки аршан и летели на песнях домой. И все были трезвыми, никто не пил, даже старшие, отслужившие  в армии, да и мне в 1949 г. шёл уже 19-й год.

На Ойбое. Брат Семён, как опытный машинист, сразу сел на сенокосилку и стал звеноводом нашего молодёжного звена. Звено было в основном из учеников нашего класса, двух машинистов, двух гусевиков, поварихи и пенсионера М.Ф. Сороковикова по кличке тунгус или Красный. Вторым машинистом сенокосилки был Лёнька Котовщиков, гусевики Сенька Домышев (кулик) и Колька Сороковиков (Антонеску), В этом составе наше звено проработало четыре сезона. 

Было у нас две сенокосилки и 10 косарей. Хлеба из проса, овса или гречихи давали по 200 гр. на трудодень. И я не помню, чтобы не привезли продукты. Иногда жмых, но привозили. Была у нас хорошая корова. Жили мы весело и дружно, с гармошкой и часто вечерами пели песни. А как работали! Бывало в день ставили по 4 больших зарода сена. Все бегали бегом, особенно, если собирался дождь.

Я вспоминаю, как мы работали в войну и в послевоенные годы. Какой был энтузиазм, какой порыв! Всё для фронта, всё для Победы! Этим лозунгом были проникнуты все, от мала до велика. Хотя Россия страна, где работает метод «кнута и пряника», никого не надо было подгонять, даже лодырей, они тянулись за передовиками и им некуда было деться. Люди были весёлыми, жизнерадостными, пели и веселились всегда и везде: сели на телеги – запели, взяли женщины грабли на плечи – запели, вечером пошли девчата по деревне – запели. Ни скандалов, ни ругани, везде веселье, шутки, смех.

Из нашего звена впоследствие Иван Сороковиков стал полковником авиации, Семён Домышев агрономом, Коля Сороковиков – зав. отделением колхоза, я офицером, а затем геофизиком, доктором геол.-мин. наук и Лауреатом Государственной премии СССР и республики Бурятия.

Первый рекорд производительности (подкосили Гиннеса)

В газетах часто цитируют книгу рекордов Гиннеса, а у меня на памяти наши рекорды. Своеобразным рекордом считаю свой труд  и труд своего Ойбонского звена во время и после войны.

С 1944 г. мы и косили сено в Ойбое. Это были самые лучшие годы отрочества и юности. Работали одни подростки, женщины и старики. Я, помимо работы наравне со всеми, отбивал литовки и вырабатывал по 5-5,5 трудодней. У нас было 9 косарей. В дождливую погоду косили весь день, и литовки отбивали 2 раза. За отбитую литовку начисляли 18 соток, за 18 – 3,24 трудодня. И выкашивали мы с Иваном по 70-75 соток, при норме 35 соток для взрослого. В жаркие дни с утра косили, а с 11 часов ворошили сено, пили чай, и начиналась гребь. Я на конных грблях сгребал сено.

Девчата делали копны, мужики заводили зарод. Кончив грести, я подкапнивал копны на 3-4 копновоза, а потом подскребаю дорожки и иду помогать вершить зарод. После войны в неполные 15 мальчишеских лет я награждён «Медалью за доблестный труд в Великой отечественной войне 1941-45 гг.».

Катя Сороковикова в нашем звене ежедневно выкашивала по гектару. Сейчас Кате 89 лет, но она ещё поёт песни, такая же весёлая и задорная, как и прежде. В колхозе 17 партсъезда был мужик, который косил по 3 гектара. Для сравнения: норма на сенокосилку (3 коня, машинист и гусевик) 4 гектара. Наше молодёжное звено из 16 человек: два машиниста сенокосилок, два копновоза, Катя Сороковикова, повариха, дед Миша Красный и школьники в составе двух парней и семи девчат за день ставили по 3-4 больших зарода (стога) сена по 8-10 саженей в длину. Это я считаю рекордом, достойным не только книги Гиннеса, но и книги памяти.

Не смеши людей. После войны нас с сестрой Анной наградили медалями «За доблестный труд в ВОв». В личном деле я о медали не упоминал, т.к. не помнил даты и номера. Однажды спросил у матери про медаль. Она меня осмеяла и говорит - не смеши людей - какая тебе медаль, ты был маленьким, чуть выше стола, когда кончилась война. Я ей говорю, что медали я сам держал в руках, когда их принесла секретарь сельсовета. И вот медаль выпала из шкафа на золотой свадьбе родителей, она говорит, что я ее всю жизнь берегла.

Когда в 1990 году нас приравняли к фронтовикам, я был единственный в научном центре, а председатель Президиума Научного Центра В.Ц. Найдаков на торжественном собрании в честь Дня Победы сказал, что М.А.Нефедьев получил свою медаль в 15 не полных мальчишеских лет. Фронтовики звали меня сыном полка. Но после ельцинского указа сделать ветеранов тыла всех до 31 декабря 1931 г. и их только у нас в научном центре стало более сотни. Ветераны-фронтовики заявили, что есть у них один сын полка, а ельцинских они не признают.

Совершенно верно сказал про нас поэт А.Бадаев в стихотворении:

Нам стыдиться нет причин

Тебе ль стыдится собственной судьбы –Того, что ты, когда народ услышал

Призывный голос боевой трубы, с оружием не вышел для  борьбы?

Поскольку малость возрастом не вышел?Тебе ли в землю опускать глаза

И прятать в них предательскую влагу, когда глядишь ты на медали –

За Москву, за Ленинград, Берлин и Прагу?

И ты в тылу, мой сверстник,  воевал: командовал комбайнами, станками,

Недоедал, недосыпал – ковал Победу полудетскими руками.

И нам с тобой стыдиться нет причин: когда б не эта жизненная школа,

На лицах меньше было бы морщин, и сердце молодых ещё мужчин

Не требовало б часто валидола...